о том, что признал ваше высочество, и это так же верно, как то, что меня зовут Маликаном, и как я дам колесовать себя за члена вашего дома!
– Да сядь же, – сказал ему принц. – Ведь мой отец разрешал тебе сидеть в своем присутствии. Так вот, присядь и давай поговорим. Ты можешь дать мне кое-какие сведения. Приходилось тебе видеть короля?
– Ну еще бы! Ведь Лувр-то совсем близко от моего заведения, только по другую сторону!
– Каков король собою?
– Король-то? Коли говорить откровенно, странный он государь! Всегда нелюдимый вид… Вечно он болен, взволнован… Говорят, что сам-то он очень добрый, но вот… королева-мать доводит его до жестокости и бешенства…
– Ну а… его сестра?
– Принцесса Маргарита? Вот что, ваше высочество: вы уж позвольтe мне говорить с вами так же открыто, как приходилось, бывало, с вашим покойным батюшкой! Позволите? Да? Так вот, иной раз мне приходят в голову странные мысли. Вижу я, например, что ваше высочество соблюдает инкогнито, и вспоминаю, как наш земляк, капитан Пибрак, рассказывал вот в этом самом зале другому военному, что в Лувре поговаривают насчет брака Маргариты Валуа и Генриха Наваррского!
– А, так насчет этого говорили?
– Только вчера еще, ваше высочество! Ну так вот мне и пришло в голову, что, по обычаям нашей страны, моему принцу захотелось сначала повидать принцессу Маргариту в неподготовленном виде, прежде чем начать ухаживать за ней!
– Что же, эта мысль не лишена остроумия! – заметил принц, улыбаясь. – У нас говорят, что не следует покупать поросенка в мешке, и если принцесса некрасива…
– Вот уж нет, она хороша, как ангел!
– В таком случае мать была совершенно права, если пожелала видеть ее моей женой!
– Вот уж нет, должен я сказать и тут!
– Это почему?
– Да видите ли, ваше высочество, ваш покойный батюшка любил говорить, что лучше быть угольщиком и жить в своей хижине, чем одеваться в шелка и бархат, но искать приюта под чужой кровлей!
– Это золотые слова, Маликан.
– Конечно, наваррский король повелевает таким маленьким государством, что французский король в сравнении с ним является важным барином. Поэтому французская принцесса крови должна казаться лакомым кусочком для наваррского короля, но…
– Да договаривай же до конца, нелепый человек!
– Но и принцессы крови иной раз подвержены той же участи, что и простые горожанки, а именно: о них слишком много говорят!
– Эй, эй, друг мой! – недовольно сказал Генрих, сердито сдвигая брови. – Начинаешь ты издалека, да кончаешь уж очень близко!
– Простите великодушно, ваше высочество, но ваш покойный батюшка всегда позволял нам говорить с ним совершенно откровенно.
– Ну так говори, черт возьми!
– Так вот, если вашему высочеству придется когда-нибудь побывать в Нанси…
– У моего
