style="font-size:15px;"> Сие бессвязное лопотание Скобелев прервал самым решительным образом – сделал шаг вперёд, схватил Никифора за грудки и резко встряхнул.
– Так кто кричит-то?
– Колобов.
– Колобов??? – Скобелев не поверил ушам.. Тишайший балаганщик никак не виделся ему в роли неистового Роланда во хмелю, способного на пьяный debauche.
– Он! Он! – Никифор торопливо закрестился, но Скобелев уж на него не смотрел.
Накинув шинель, он вышел из комнаты и заспешил по лестнице.
– Я – в трактир. А ты за господином поручиком беги. Скажи – я просил.
Прошлёпав десяток шагов по лужам, ротмистр толкнул дверь в кабак. Внутри было тихо. Колобов никакого сходства с персонажем Ариосто не проявлял, а сидел смирно, обхватив голову руками.
Рыхлый, дрожащий свет катился в углы трактира от одинокой лампы, валялось на полу пару стульев, чернела под ногами лужа вина…
– Что ж ты, братец, учинил тут? – Скобелев подошёл ближе, поднял один из стульев, уселся напротив.
В ответ на сию сентенцию балаганщик вскинул к ротмисторову челу мутный взор и едва слышно пролепетал:
– Грех…
И умолк снова.
– Тьфу ты! Твою мортиру в лафет! – гаркнул в сердцах Скобелев.
Грозный рык ротмистра подействовал вернее. Мыслительные процессы ускорил.
– Я ж и говорю! – испуганно – фальцетом – вскричал Колобов.– Не извольте сердиться! Я сам себя!.. Сам себя ненавижу.
– Эй! Эй! Братец, – проговорил тут ротмистр, заметив, что балаганщик вновь готов впасть в сомнамбулические грёзы.
– Грех великий! Грех великий на мне! Продал! За тридцать сребреников продал! – зачастил тут Колобов, не дожидаясь нового окрика.– Всех продал! Мерзавец я, Христофор Алексанч, как есть – мерзавец! И креста на мне нет!
– Да кого ж?
– Лилипутов своих, пигмеев, собаку говорящую… Даже Ариадну бородатую! И то…
– Как продал? Кому?
– Так и продал! Петерсону, колбасная его душа! А он их в телегу… и за реку!..
Колобов всхлипнул и завыл в голос.
Дверь хлопнула. Быстрым шагом вошёл в трактир Христич. Никифор, озираясь, семенил следом.
– Что тут? – бросил поручик, осмотревшись.
Скобелев пересказал.
– Скверно! – крякнул Христич.– Что делать будем?
– И я говорю… – подал голос кабатчик.– Ущербу нанёс мне…
– Да ты помолчи! – одёрнул Христич кабатчика.– Вернут тебе твой ущерб. Он не вернёт – я верну. Со шведом что делать будем?
– Он англичанин, кажется, – произнёс Скобелев.– Хотя, какая, к дьяволу, разница!.. Да что? Выручать карлов надо! Знаешь: куда увёз-то?
Он обернулся к Колобову. Тот закивал, замычал что-то, вскочил на ноги и резво бросился к двери. А Скобелев
