с ним. И если Таммингтон вряд ли четко вспомнит, о чем они беседовали, то с графиней нужна была другая тактика. Так, чтобы потом она даже не думала проговориться или раскрыть обстоятельства, при которых состоялся разговор.
Они спустились в маленькую гостиную в покоях графини. Обнаружившаяся здесь же служанка, наполнив чашки чаем и сделав книксен, удалилась. Люк подождал, пока за прислугой закроется дверь, поднялся и пересел на диван, почти вплотную к печально вздыхающей хозяйке дома.
– Джейн, – произнес он проникновенно и взял ее ладонь в руку, мягко сжал. – Благодарю вас за то, что рассказали мне о друге. Пожалуйста, не сердитесь, но вы будто подарили мне встречу с ним. И я позволил себе принести вам ответный подарок. В знак признательности. Пообещайте, – он чуть склонился к ней и скользнул пальцами выше, к локтю, – что не откажетесь.
– Это неправильно, Лукас, – прошептала она, но руку не отодвинула и всем телом потянулась к нему.
– В конце концов, – он понизил голос, – мы были близки.
Графиня склонила голову, но он успел увидеть признаки возбуждения: и чуть покрасневшие щеки, и взволнованно поднявшуюся во вздохе грудь.
– Вы так красивы, – проговорил он почти ей на ухо, – думаю, это оттенит вашу красоту еще больше. Посмотрите, Джейн.
Графиня осторожно протянула руку к плоской коробочке, открыла – Люк как бы невзначай положил ладонь на женскую спину, повел пальцами вниз. Дама ахнула.
– Но, Лукас, это великолепно!
Конечно, великолепно. Алмазный гарнитур – колье, серьги и браслет.
– Позволите? – спросил он. Графиня смущенно кивнула, и Люк осторожно надел на нее колье, словно мимоходом коснувшись груди. Поднял глаза, оказавшись к женщине очень близко.
– Джейн, память о бедном Уэфри не дает мне покоя. Мне кажется, если бы я был рядом, несчастья бы не произошло. Успокойте мою совесть, милая, – он коснулся ее губ, и глаза женщины затуманились, – расскажите, что же случилось.
– Вы не смогли бы ничего сделать, – тем же взволнованным шепотом ответила графиня, – он последнее время был сам не свой, Лукас. Очень рассеянный.
Ее пальцы расстегнули две пуговицы на его рубашке, и Кембритч отвлеченно подумал, что тело привычно реагирует на женскую ласку.
– У вас такие нежные руки, – сказал он хрипло, сам поражаясь, какую чушь несет. – Джейн, что значит сам не свой?
Она подняла на него потемневшие глаза, вздохнула – и пришлось поцеловать ее в шею со всем усердием. Как всегда, внутри Люка оставался тот, кто холодно наблюдал за происходящим со стороны, просчитывал и подсказывал варианты поведения. Только с одной женщиной это не работало. Только с одной.
– Постоянно подвергал себя опасности, – графиня тяжело дышала, говорила сбивчиво: все это – и разговор о муже во время соблазнения, и действия потенциального любовника – ее возбуждало. – То все нормально было, то целыми днями какие-то происшествия. О-о-о,
