раскочегаренная печка из железной бочки. Нам дали по боль-
шому куску хлеба, селёдину и чай. Подкрепившись, мы уснули на
соломенных матрацах.
Утром каждого снабдили добротным обмундированием: новые
телогрейки, ватные брюки, тугие валенки и шапки-малахаи.
В лесу я давно не работал, и поначалу было тяжело. Но зато аппе-
тит объявился невероятный. Чем загасить его имелось в достатке.
Я стал быстро прибавлять в весе.
Недели через две меня вызвал начальник лесозаготовок. Оказы-
вается, он случайно узнал, что я электромеханик, и очень этому об-
радовался.
– Вот что, Шевченко! К нам скоро должны привезти газогенера-
тор, а установить некому. Если справишься, выхлопочу тебе па-
спорт. И ты тогда человеком уедешь к своей семье. А пока назначаю
тебя кладовщиком. Отъедайся, но не злоупотребляй! Иначе дружба
врозь.
На складе моё положение намного облегчилось. А вскоре при-
было электрооборудование. Монтаж оказался несложный. Через
несколько дней я запустил небольшую электростанцию: лампочки
живо зажглись, циркулярная пила вёртко закрутилась.
Начальник даже пригласил меня к себе домой и хорошо угостил.
Весь вечер он на разные лады вспоминал, каким доходягой взял
меня на вокзале, и они с женой от души насмеялись.
А к маю «волчий полушубок» сдержал слово и привёз паспорт.
Я к этому времени собрал две с половиной тысячи и по-человечески
оделся. Меня просили остаться, но я взял расчёт – домой, в род-
ной Воронеж.
Ночью в Челябинске была пересадка на поезд до Харькова, ко-
торый отправлялся только вечером. Я проспал до утра на вокзаль-
ной скамейке, а потом всех пассажиров попросили выйти на ули-
цу, чтобы не мешать уборке.
Был отличный солнечный денёк. Я сел возле столба на чемодан и
размечтался, как мы встретимся с Маринкой и моими повзрослев-
шими ребятишками, для которых я поначалу буду чужим «дядень-
кой». Невольно вспомнилось одно лагерное стихотворение:
Запорошенной пылью
дорожкой я вернусь на себя не похож.
Чем ты душу развеешь тревожную,
как тогда ты ко мне подойдёшь?
…И вдруг вижу, что в мою сторону идёт в белой парадной фор-
ме и хромовых, играющих блеском сапогах знакомый оперативник
с Зырянского лагеря. Он знал меня как облупленного.
Сердце остановилось, я опустил глаза.
Может быть, не признает?.. Всё-таки я сейчас выглядел более-
менее и никак не походил на зека.
Шикарные сапоги как споткнулись возле моих ног.
– Здорово, Данильченко! Какими
