знакомства с вами.
Да, похоже, играть роль местного клоуна мне все-таки придется. Вот брон!
Из гостиной вели две двери. Одна в спальню, другая в кабинет. Решили начать с первой.
Здесь преобладали иные цвета: бордовый, белый и золотой.
Бордовые стены, белый потолок с золотой люстрой маголампы. Шикарная кровать кипельно-белого цвета с золотой резьбой. В том же стиле прикроватные тумбы, кресла и туалетный столик, уставленный разнообразными баночками. А еще белоснежный мохнатый ковер на всю ширину комнаты.
– А вот здесь, Грушенька, гардеробная, – с таинственным видом заявила Катарина. – Я имела смелость заказать вам платье на сегодняшний вечер. Надеюсь, оно вам понравится.
С видом фокусника она распахнула очередную дверь, а я вновь ахнула, в который раз за сегодняшний день, не сумев сдержать эмоций. Чего там только не было: костюмы повседневные и парадные, для верховой езды и пикника, платья, юбки, блузы. Манто и пелерины, пуловеры и кардиганы. Не говоря уже о чулках, нижнем белье, умопомрачительных комплектах, на которые мне и смотреть-то было стыдно, не то чтобы примерить. И много другого, чему я не сумела присвоить название земных видов одежды. Такое ощущение, матушка Альдамира просчитала всевозможные ситуации, в которые я могла попасть.
Глаза рябило от ярких расцветок, пальчики ощущали гладкость атласа и шелка, мягкость шерсти, грубоватый ворс бархата, легкую нежность батиста, приятную прохладу кожи и теплоту меха. Я проходила между рядами вешалок с открытым ртом, с трудом понимая, что все это великолепие находилось не в каком-нибудь модном бутике, а моей комнате.
Лишь одного вида не нашлось в царстве одежды: брюк, штанов, шорт, лосин, в общем, того, без чего я не представляла нормальной жизни. Даже для сна предполагались всевозможные ночные рубашки: от закрытых в пол до полупрозрачных, едва прикрывавших попу. И только нежно любимых мной мягких фланелевых пижамок не было.
Но и на этом сюрпризы не закончились. Стена напротив входа была забита обувью и аксессуарами. На многочисленных полочках стояли туфельки на каблуке, легкие балетки и босоножки, сабо и мокасины, сапоги и ботинки. Какие-то штуки с загнутыми носами и отсутствием задников, причисленные мной в силу скудности знаний к обуви мультяшных шахов. Домашние мягкие тапочки с помпонами и нечто наподобие разукрашенных в яркие цвета валенок.
Выше полок с обувью хранились шляпки, шарфы, шали, какие-то обручи с газовой отделкой, ремешки, банты, перчатки и другие штуки, которым как ни хотела, но не могла придумать применения. Похоже, без помощницы со всем этим добром я ни за что самостоятельно не разберусь.
– Грушенька, взгляните, – отвлекла меня Катарина. – Вот здесь можно будет хранить драгоценности.
Она нажала на рычажок, замаскированный под одну из полок, и открылась незаметная дверца, укрывавшая вместительную нишу в углу. Там в несколько ярусов покоились обшитые черным бархатом пустые подложки, призванные хранить милые женскому сердечку блестящие
