запах угощений, я едва не подавилась и судорожно сглотнула набежавшую слюну. После безвкусных «деликатесов» лазарета такая роскошь казалась сказочной. Чего на столе только не было: аппетитные колбаски, ноздреватый сыр, овощи и фрукты (некоторые мне знакомы, другие нет), какие-то козявки, смахивавшие на земных креветок. Нарезанное кусочками мясо неизвестного происхождения. Крохотулечные, буквально на один зубок, булочки, и еще много чего весьма интересного. И наверняка вкусного. Как только стол держал всю эту радость.
Судя по тому, как облизывались остальные, пира ждали все. Даже сдержанный близнец, и тот предвкушающее поглядывал на тарелочки. Позвали на банкет и Максимильяно с лисицей. Лиопольдина с поистине королевским видом прошествовала к столу и уселась на лучшее место. Мазнув по мне пренебрежительным взглядом, очевидно, должным перебить аппетит, обратила внимание на Альдамира. Впрочем, такая малость меня нисколечко не задела, а вот саму гордячку перекосило. Потому как принц вопреки сложившейся традиции приглашение сесть возле нее отклонил, упав на стул рядом со мной. Чем вызвал новую порцию злобы едва ли не закипевшей девицы.
Когда все с шумом расселись, а кружки были наполнены бордовой наливкой, с места поднялся донельзя довольный Диниос. Сверкнув глазами, мономорф откашлялся и произнес первый тост:
– За наших спасенных девочек! Изольда, Груша – вы, молодчинки! За вас, красавицы!!!
Схватив кружку, он от души шваркнул ее о посудину Сонора. Гном крякнул от удовольствия и басовито засмеялся.
– Поддерживаю! – заявил он и в один присест опустошил кружку, а после, смахнув слезы, заявил: – Кора, Дайана, Лаура, Лиопольдина, не обижайтесь. Вы умницы, вы невероятно смелы и прекрасны!
Девушки вразнобой защебетали слова благодарности и, чокнувшись, выпили. Мужчины тут же налили вторую порцию. А дальше народ пустился во все тяжкие.
– Ты меня уважаешь? – пьяно улыбаясь, наклонилась ко мне Кора.
Валькирия раскраснелась, светлые пряди выбились из прически, чуть раскосые глаза таинственно блестели в свете маголампы. С ее лица исчезло серьезное выражение, придав облику детскости и чуточку капризности. Впрочем, в той степени подпития, в которой пребывала я, быть в чем-то уверенной на сто процентов казалось невозможным.
– Дак ты меня уважаешь? – повторила она вопрос.
– Конечно, ик, – ответила я. – А ты меня? Ик.
– Разорви меня шверк! – стукнула она себя в грудь. – Всенепенно… всенепепенно… вот брон, всепепепенно… всенепременно, – наконец-то сумела выговорить валькирия.
Потом покатала на языке это слово и захохотала. Вслед за ней засмеялась Изольда, после смешинка попала и к Дайане с Лаурой, даже Лиопольдина, и та тихонько подхихикивала, жеманно прикрывая рот ладошкой.
Я сыто отвалилась от стола и лениво посматривала на мужчин. Максимильяно с умным видом что-то доказывал вазе с цветами. Цветы соглашались и кивали бутонами. Вусмерть пьяные гном с мономорфом пытались влить в Альдамира еще одну кружку наливки.
