phasis>крепдешин» писалось слитно, это я знал прекрасно. Но Галя пела, как-то особо обкатывая звуки, и слога выскакивали по отдельности как гладкие морские камешки из чуть-чуть разжатой ладони.
– Из подаренного ветром креп-де-шина…
Разбитый многими поколениями сценический рояль вздыхал вслед каждой ноте, а когда девушка брала педаль, обшарпанная клавиатура страдальчески дергалась в сторону.
Но голос бился чисто и тонко, отдаваясь под сводом темной сцены:
– креп-де-шина….
Танцевала в подворотне осень вальс-бостон,
Отлетал летний сон и тихо пел саксофон…
Галя аккомпанировала себе вслепую, обратив темно-карие глаза ко мне – так, что черные волосы ее мягким крылом нависали над желтизной избитых клавиш. А я стоял глядя, как в такт словам шевелится родинка на ее верхней губе. Я смотрел на нее и видел песню.
Осень в разлетающемся желтом платье с бесшабашной грустью кружилась посреди выметенной ветром подворотни…
– А чё такое «вальс-бостон» ? – вклинился Галин партнер Арсен, патлатый, словно эстрадник.
Между делом опуская руку на ее плечо.
Галя дернулась, скидывая Арсеновы пальцы, и ко мне донеслась густая волна любимого ею розового масла.
– Это то, что дают на концерте Люда и Юра, – поднимаясь на сцену, ответил руководитель нашего ансамбля Виктор Станиславович.
В обиходе просто Викстан – невысокий и уже лысеющий со лба, мужественно перечеркнутый широкими желтыми подтяжками.
– Не совсем, возразил я. – Мы будем давать медленный вальс. Танец свободной импровизации. Где есть масса разных фигур и можно легко менять направление. А в бостоне делаются подряд только простые повороты. И движение исключительно вперед, по линии танца. И еще…
– Оши-баешься, – перебил он. – Бостон и медленный вальс одно и то же.
– Но…
– Какие «но»?! Кому лучше знать ? – Викстан нервно крутанул на пальце золотую печатку. – Кто тут руководитель ?!
Я молча пожал плечами: с ним спорить было однозначно тому, чтобы плетью ломать обух.
– Ну ладно, – он прихлопнул ладонью крышку рояля. – Кончаем песни-споры. Гоним с общего вальса. Все сюда !
– Люды еще нет,– негромко отметил я.
– Нет ?!.. Тогда вальс напоследок. Рая, Андрей – на самбу, живо !
Чем права качать, лучше бы устроил общую разминку, – усмехнулся я и спустился к окну, которое пряталось за кулисами зала.
Там под ржавым карнизом, почти доставая до нашего четвертого этажа, волновалась клейкая тополиная листва.
Я размялся сам по привычной системе, одну за другой разогревая все группы мышц. Шею, руки, голеностопы. Для этого существовала схема элементарных упражнений с нарастающей нагрузкой: плиэ, батман-тандю, потом настоящие батманы… И почувствовав наконец, что все тело налилось упругим живым теплом, я закинул одну ногу на подоконник, чтобы делать растяжку-полушпагат.
– …Юр, ты уже ?
Я обернулся и увидел Люду – уже переодевшуюся в черный гимнастический купальник и серую юбку, которая чертовски шла к ее глазищам.
– А, пришла наконец… Викстан хотел начать с общего вальса, из-за тебя не получилось. Он не ругался там?
– Не-а. Ему не до меня, он по сцене пляшет. Рая с Андреем опять на том же самом элементе поссорились, он их разнимает.
– На корте-джака, что ли ?.. Ну ладно, давай разминайся.
Люда быстро прогнала весь комплекс, которому я ее обучил – почти не скрываясь, я любовался точными движениями ее крепкой фигуры.
На последней растяжке дело застопорилось: нога съезжала и настоящий полушпагат у нее не выходил.
– Юр, подержи мне ногу, пожалуйста, – попросила она сдув челку со лба.
Чувствуя внутри приятно покалывающее напряжение, я прижал к подоконнику гладкую Людину ногу. Она старательно сгибалась, пытаясь достать носок, и от ее разгорячившегося тела толчками поднимался аромат французских духов.
– …А можно за другую ножку подержаться ?
Из-за моего плеча высунулся Арсен и, мерзко улыбаясь, принялся жадно разглядывать Люду. Казалось, он глазами спускает с нее оставшийся минимум одежды.
– Рук у тебя… не хватит… малыш ! – отрывисто выдохнула она, нагибаясь к зафиксированной мною ноге. – Еще умрешь… от возбуждения.
– Говорит один мужик другому, – не унимался
