пора.В ячейках памяти лишь искры от костра,
Закаты дней сложу в сундук поштучно.
Старею, милый, знать пришла пора.
Зима седая с возрастом созвучна.
Падает снег (светлая память Светлане Пугач)
Плавно падает снег, но не тает на длинных ресницах.
Белоснежный покров невесомо на землю ложится.
Восхищает своей красотой, чистотой неземною,
Свежесть ветер принес, непогода привычна весною.
Плавно падает снег, у кормушки кружится синица.
Воробей жадно крошки клюет, не желая делиться…
Улыбаюсь невольно, скрывая тоску и усталость,
В двери глухо стучит непреклонная бабушка – старость.
Плавно падает снег, растекаясь на черных ресницах.
Снова год пролетел, перевернута в жизни страница.
А тебя рядом нет – одиночество душу терзает.
Жизнь, как этот снежок потихонечку тает и тает…
Елена Давыдова
Тверь
Греческое
Три острова: Кассандра, Ситония и Афон на п-ве Халкидики греки называют Трезубцем Посейдона
Эти южные звезды, как будто огни кораблей,
И холмистые склоны лениво спускаются к морю.
Одинокий уют неприветливых монастырей
О спасении мира Небесному Воинству вторит.
Обещай, что приедешь на эти места посмотреть:
Посейдона трезубец в Эгейские выброшен воды,
И песчаное дно, как зыбучая древняя медь,
Вековые загадки хранит Колыбели Свободы.
Обещай, что приедешь!.. О большем просить не могу.
Наше «тайное» явно рискует скатиться до сплетен.
Тот же воздух вдохни на том, что и я берегу,
Вспоминая того, кто тебе это чудо приметил.
Весна
Зацвела, зазвенела, выстрелила
Облаками сирени на улицах.
Ворвалась, как врывается ввысь стрела,
А теперь хохочет и жмурится.
И раскинула руки в стороны,
Словно хочет объять необъятное,
Словно маски в спектакле сорваны,
Только ей одной и понятные.
Так выходят – под занавес к зрителю,
Собирая оваций ворохи…
Но бывают такие воители,
Что с порога войдут – и всполохом!
Долгожданное мне спасение.
Зацвела, зазвенела, выстрелила!
Сумасшествие ты весеннее,
Мы вдвоем непременно выстоим.
Мальчик
Сыну[1]
Смотрит мальчик на моря синее.
Море сверкает сапфировой брошью,
Швыряет камни по праву сильного
На берег и безжалостно крошит их.
Даже бывалый невольно вздрогнул и
Крепче засовы дверные вешает,
Кличет мальчишку словами строгими.
А тот – загорелый, глаза – черешины
Спелые, смелые – ни знал, ни видывал
Такого надрыва волны раскатистой!
Вот
Даниил – с древн. евр. «Бог мне судья» (прим. автора).
