воскресе, Петрович! Ты не думай, я на тебя зла не держу. После того, как ты отказался, пришел человек и сам помощь предложил, всю крышу на себя взял. Понимаешь, у Него все так. Если не ты, значит, кто-то другой. Это тебе уже известно. Бедный ты человек, Петрович, никому ты не нужен, но я и тебя не забываю.
Какой уже год на праздник служу на могилке молодой мамочки. Переходила в Москве улицу по «зебре» на разрешающий сигнал светофора. И вдруг под красный вылетел джип. Наверное, была в сводке по городу за тот день про тебя крохотная заметка. Как я понял, водителя джипа оправдали. Да какая разница, оправдали его или нет? Минутный инцидент, а материнская боль не утихает все четыре года, болит сердце, и черную одежду не снимает.
Как мы привыкли к этим новостным сводкам, там погибли, там взорвались, самолет упал. А ведь все это чья-то боль, слезы, разбитые сердца, дети-сироты.
Мать, Христос воскресе, не плачь, начинай молиться о своей девочке. Пока есть силы, помоги ей.
Большая мраморная плита с таким же портретом молодого парня. Юра работал на одной из заправок своего отца. Лет десять назад убили его ночью на работе какие-то наркоманы. Помню, как плакала в церкви его мама. У нас так заведено: если близкие в память о ком-то делают вклад в храм, икону заказывают, покупают подсвечник или что-то в этом роде, то мы заносим имя человека на постоянное поминовение.
Предложил то же и Юриным близким. Мама услыхала, прекратила плакать. Ко мне подходит и тихо так:
– Ты, батюшка только мужу моему не вздумай такое сказать. Боюсь, он тебя не поймет.
Только тогда до меня дошло, если сына оставлял ночью на заправке одного без охраны работать, то действительно не поймет. Больше его родные в храм не заходят.
Предали тебя, Юра, самые близкие, предали. Но ты прости им, родителей, сам знаешь, не выбирают. Только вот все думаю, как они тебе в глаза посмотрят, когда ты их там встречать будешь?
На Радоницу никогда никого возле твоей могилки не бывает, но я помню тебя, твою беззлобность, поминаю иногда. Бог с ними со всеми. Христос воскресе, Юра, мы с тобой и вдвоем порадуемся.
Уже на выходе встречаю одну нашу верующую из Москвы, она год назад прямо на Пасху хоронила у нас свою маму.
– Раньше, – говорит, – не могла на кладбище бывать, не по себе было. А теперь сижу вот рядом с маминой могилкой, разговариваю с ней, и так на душе хорошо, уходить не хочется.
А мы, Галочка, никуда и не уходим, это только кажется, что они где-то там, далеко от нас, а на самом деле они рядом, в наших сердцах, нашей памяти и нашей молитве. Ведь любовь, если она, конечно, есть, сама знаешь, и после смерти никуда не исчезает.
Фэн-шуй, или Сердечнокаменная болезнь
Как правило, каждый, причащаясь за литургией, прежде должен исповедовать свои грехи, а уже потом и к Чаше подходить. Но на практике получается, что некоторые из нас это правило не исполняют. И этими некоторыми являемся мы, священники. Но не исполняем мы его не от «хорошей жизни», а потому, что далеко
