безразлично. Изможденное лицо, крайне исхудавшее тело, почти не двигается, налицо явная атрофия мышц плечевого пояса и межреберной области. Больной открыл глаза и попытался что-то сказать, но Наталья не услышала, речь была невнятной. Она ему успокаивающе улыбнулась и снова уставилась на монитор. С ним надо что-то решать. Может не надо его трогать. Слишком уж высокий протромбин. Они будут стараться, а он умрет от тромба? Нет уж, игра не стоит свеч. Давать антикоагулянты? Да выдержит ли он их? Ладно, посмотрим на него завтра. Наталья отошла от больного, так пока и не приняв решения. Здоровый мужик, есть у них подходящего размера орган. Вроде есть, но стоит ли тратить эту большую драгоценную печень на циррозника? Это, разумеется, его печень, выращенная из его же стволовых клеток, но… можно и другого, совместимого реципиента позже найти. Тут надо думать. Наталья может и решила бы совсем от этого реципиента отказаться, но не могла. Ее удерживала профессиональная солидарность. Мужик был доктором, последние пять лет работавшим в Кении с "Врачами без границ". Как уж они там инструменты стерилизуют? Заразился гепатитом С. Сначала вроде все не очень быстро развивалось, а в течение последнего года – очень резко: желтуха, асцит, жуткая слабость, рвота. Не повезло мужику. Не алкоголик, мог бы даже с вирусом жить и жить, а теперь… что с ним делать? Хотя какие сейчас могут быть посторонние факторы для выбора реципиента: доктор – не доктор… он должен выжить и жить настолько долго, чтобы войти в положительную статистику.
В соседнем отсеке лежала совсем молодая девушка, азиатка, то ли кореянка, то ли китаянка. Она была в коме. Сходила с семьей за грибами. Дались корейцам эти грибы! Отец с братом умерли, а она была пока жива. Сильный организм, а может съела меньше. Печень за пару дней совсем некротировалась, если не пересадить, девчонка умрет. Так, понятно. С ней надо работать. Во-первых у них есть маленький орган, хоть и не из ее стволовых клеток, но он ей подойдет, и к тому же печень у нее отказала, а вообще-то до отравления организм был совершенно здоров. Печень уже конечно не спасти. Надо делать. Девятнадцатилетняя азиатка Наталье подходила. Сейчас главное, чтобы они за ее почками следили. Указания на этот счет уже были сделаны, Наталья хотела их подтвердить, но раздумала. В реанимационном отделении Хопкинса врачи знали свое дело, тем более, что эти пятеро больных были потенциальными участниками невероятно дорогостоящего и важного эксперимента, и все об этом знали. Персонал от их пациентов не отходил.
Так, что тут у нас дальше? Сорокавосьмилетняя женщина с далеко зашедшим фиброзом. Диффузный… ну да, понятно. Все доли поражены. Не печень, а сплошной рубец. Женщина была очень слаба, но в сознании. Увидев доктора, она оживилась. Все бы ничего, но у больной хронический аутоиммунный гепатит, они ей новую печень – а она ее снова уделает. Наталья молчала, и больная не догадывалась, в каких выражениях она думает о ее перспективах. На лице доктора была написано вежливое участие. Женщина смотрела на Наталью с надеждой, ей и в голову
