пропускал ни одного инструмента в гостях. Олег подошел и стал наигрывать какие-то мелодии. "Как музыкальный фон в ресторане – отметила Ирина, ему этого достаточно, Олег играет скорее для себя, а папа играл для компании. Или я ошибаюсь?" Подали чай, который папа не пил и вскоре засобирались домой.
В постели Ирина все спрашивала себя, хорошо ли все прошло? Вроде хорошо, без эксцессов, но как-то уж слишком обыденно, как будто в появлении деда не было ничего необычного. Хотя может дело было как раз в том, что событие было до такой степени из ряда вон выходящим, что никто не мог придумать, как быть на уровне, что спросить… нечего удивляться: если не знаешь, как себя вести, веди себя естественно. Вот они и старались. И все-таки из-за папы атмосфера в гостях у Лили была другой, как будто пригласили кого-то чужого, при котором надо было "тянуться", чувствовать себя не в своей тарелке. Старались понравиться, и в то же время всем хотелось отстоять свое право быть такими как всегда, а не лучше, чем они были. И кстати, непохоже было, чтобы отец тоже напрягался, он как раз понравится всем вовсе не старался. Он всегда тамим был: лишь бы самому себе нравиться, а на мнение других ему наплевать. Интересно, а все-таки как ему семья показалась, Ирина решила спросить, но утром папа сам начал разговор про визит к Лиле:
– Ир, семья у нас замечательная. Дети называли меня "дед" и Мишка на нас похож. Замечаешь? – Так и сказал "у нас".
– Когда они тебя называли "дед"? Я не слышала.
– А вот называли… хорошие ребята. Я с ними подружусь. Увидишь.
– А с Леней и Олегом? Подружишься?
– Не знаю. Не уверен. Как мы можем подружиться? Разница в возрасте, другой жизненный опыт. Они против меня насторожены.
– А ты против них?
– Я? Ну что ты? Они теперь тоже с нами.
Ничего себе "тоже с нами"! "Это ты, папа, тоже теперь с нами, а не они" – хотела сказать Ирина, но не решилась. Как он не понимает, что эти парни были здесь с ними последние десятилетия, что они все теперь полагаются именно на них, а он… умер давно, и его с ними не было в трудную минуту, а эти ребята были. Отцу следует это понять, и уважать других мужчин, даже, если они ему во внуки годятся:
– Я должна тебе, папа, про них рассказать. Поверь, мне есть что…
– Ну, расскажи, я могу послушать, только лучше мне самому о них судить.
– Пап, ты и будешь судить. Они о тебе, кстати, тоже. Но ты же о них ничего не знаешь. Ты ни про кого ничего не знаешь. Даже про меня. Я тебе уже кое-что рассказывала, но прошло без малого тридцать лет, это много. Я тебе расскажу, а ты – мне.
Отец, только что охотно и оживленно разговаривавший с ней о семье, теперь молчал, явно не хотел говорить о "там". Но Ирина не сдавалась, он обязан приоткрыть завесу своего ада, рая, что там у него было… она должна знать. Она прямо сейчас его спросит, хватит откладывать:
– Пап, а умирать страшно?
