срывающихся с листьев каштанов. «Услышала-таки мои шаги!» – подосадовала Альбина и, вытащив из чужого казанка истекающий аппетитным мясным соком голубец, на цыпочках прокралась в туалет, где и проглотила добычу. И, довольная, так же на цыпочках, прошествовала мимо кухни с бабой Зоей в комнату к спящему мужу. Ну, баба Зоя ведь почти слепая, не должна была, по идее, на таком расстоянии заметить, да и провалы памяти у старушки к тому же, успокоила себя Альбина. Да что там. Видела или не видела, не важно. Всё равно ничего никому не докажет, да и кто ей поверит. А вот совесть глазастая, как курица, снесла протухшее яйцо в закуток памяти двадцатилетней Альбины Потоскуевой, и будет теперь с ним носиться по её жизни, поклёвывать. Несколько лет назад Альбине довелось побывать с коллективом библиотечных работников на экскурсии в Киево-Печерской Лавре. Её, как и остальных туристов, поразили многочисленные подземные ходы, заполненные гробами с мощами святых. «Жили люди под землёй, не видели света дневного, но выстраивали молитвенную дорогу на Небо, через которую к ним проникал другой свет, духовный. Для нас они умерли, а для Бога они родились в ту, иную, жизнь. Потому что всю земную жизнь только и делали, что шли к Богу. А мы, живые, уже как мёртвые», – думала Альбина. «Подземелье для праведников стало небом. А для таких, как я, и небо – подземелье. И память моя скрюченная, сморщенная, сплошь в норах да подземных ходах. Только у святых норки были рукотворные и наполнены молитвами. А у меня страстями как крысами прогрызены и внутри них нет ничего, кроме смрада».
…Под пальцами захрустело. Альбина оглянулась по сторонам, не смотрит ли кто. Почтальонши хмуро сортировали почту, каждая у своего стола, никто ни на кого не смотрел. За маленькими зарешечёнными оконцами полуподвального помещения темно. Солнце ещё не взошло, тут не уснуть бы на ходу. Встала спиной ко всем, приподняла конверт на уровне глаз: в свете электрической, засиженной мухами, лампочки просвечивала пятирублёвая купюра. Спрятала в карман джинсовой куртки. Дома над паром из носика чайника распотрошит конверт, извлечёт находку, заново заклеит и отнесёт освобождённое от нелегальной денежной «посылки» письмо в почтовый ящик адресату. Повезло!
– Подработку для студентов можем предложить, можем, – задумчиво пропела заведующая детским садом, изучая сидящую перед ней ярко накрашенную, щуплую студентку в джинсах. – Только вряд ли ты выдержишь. Детей много, спать ночью особо не дадут. На горшки высаживать, одеяла поправлять, баловаться не позволять… А ты бы лучше на почту пошла, ночью выспишься, а утром за пару часов разбросаешь по ящикам, и готово.
– Да, нет… Я уже… Я там была…
– Так что же? Вон, около нас отделение, им как раз почтальоны требуются.
– … Я лучше к вам… – Альбина краснеет.
Нет, никто её с поличным не застукал на почте. Сама ушла. Трудным оказалось под дождём, в холод, в слякоть, в снег, бегать по тёмным подворотням, спотыкаться
