часа.
– Надеемся на лучшее, – подбодрил Коля. – Как жаль, что у нас не было собственного станкового пулемета, я бы с рук покормили их свинцом, да, увы, на сеновале в окружении данных юнцов…
– Хорош рассуждения, все уже случилось, – прервал Жора.
– Такое странно ощущение… как будто дежа–вю… я сейчас увидела тебя в старости, и ты почти не изменился, значит, еще для тебя не все потеряно, держись, отсюда есть выход…
***
Послышался звук мотора. Судя по всему, легкого мотоциклетного двухтактного. Да, это был не грузовик и не автомобиль, больше похоже на мотоцикл. Услышали шаги – оглянулись и надзиратели. Через пару мгновений услышали и звук двигателя большой машины. Открылась дверь. Увидели трех человек – троих мужчин среднего возраста. Нас заставили встать, повели в соседнее строение, принудили спуститься в подвал. Как только зашли в него, услышали сверху шаги и речь на испанском. Красивый язык и люди красивые. Но это враг. Увы и ах. Подвал был большим, сырым и холодным.
Маргарита, совершенно обессиленная от погони, долгого времени без еды, а также усиливающейся лихорадки, рухнула навзничь после легкого подталкивания франкистом в спину. Ее нам не позволили поднять. Подло. А только пихнули в живот, как собаку. Хорошо, она не ждала ребенка, иначе бы тут же лишилась его. Сжав зубы, процессия направилась дальше. Марго кое-как поднялась сама, корчась от боли.
Люди в синих рубашках едва сдерживали ненависть к нам, ведь совсем недавно мы палили по ним и могли сбить их самолеты. Мы, по сути чужаки на их земле, вмешались во внутренний конфликт, в пожар гражданской войны. Как объяснить им наше присутствие? Если бы даже не существовал языковой барьер, а он был, мы бы не смогли подобрать слова. Чужие в чужой стране.
Их мотивация оставить нас в живых не вызывала иного толкования, кроме как выяснить расположения наших частей и расстановку сил, тактику боя. Это предположение вскоре и подтвердилось: нам сунули карту местности и отдельными словами на русском повелительным тоном потребовали выдать наших.
– Это невозможно, нет! Лучше смерть, чем предать своих же товарищей. Страх перед пытками был велик, к тому же… с нами девушка, наша Марго… Но мы твердо решили умереть, но не подставить, не опозорить честь родины и наших ребят, которым повезло чуть больше, чем нам сейчас. Умирать, так с честью.
Пододвинули они эту карту и ко мне. Развязали руки – и моментально я сорвался и начал рвать карту. Потом удар – не помню ничего. Как оказалось, меня ударили по голове каким-то предметом. Это сказал мне уже Георгий, который также за непослушание получил в бок кулаком.
– Откуда этот мерзавец разговаривает на русском языке? Ну понятно, что с акцентом, но все же. Как они так узнали быстро и привели его к нам… – подумал тогда я.
После тщетности попыток, нас поволокли по разным отсекам подвала, стенки были сооружены из подручных материалов, практически тканевые ширмы, чуть плотнее, из брезента, вероятно. И стали вести допрос по отдельности. Последнее, что видели ребята, пока еще были друг
