его уникальное, как он сам выразился «самообразование в птичнике».
– Я долго прятался в курятнике одного из домов в деревне, растекался по полу, никто меня и не замечал, голова-то куриная.
– А твои родители, как они могли…
– Мать оставила меня в роддоме, а врачи заспиртовать не успели – я сбежал, утёк через форточку.
Он весело рассказывал об обитателях скотного двора, где царствовал гигантский боров, гонявший даже быков:
– Хозяин был пьяницей, но кормил всех по часам, а на убой водила хозяйка. Он всегда запивал на недели, если кого-то приходилось резать, жалел всех. Только Ваську не любил, но тронуть не смел, всё-таки производитель, на свиньях в основном и держалось хозяйство.
Этого Ваську не боялся только большой рыжий кот Амур, ободранный в боях за любовь местных кошек практически до бесшерстного состояния, но сохранивший внутреннее достоинство хищника.
– Амур прыгал на Ваську и кусал за уши до тех пор, пока тот не забивался в какой-нибудь угол и не начинал визжать от боли и унижения.
Все рассказы Андрея были очень добрыми, никакого злобствования или ехидства, хотя ему самому явно немало доставалось от обитателей скотного двора. Сама я не осмелилась спросить его о том, как он попал к Амиру, но Фиса однажды вечером рассказала его историю:
– Андрюша после пожара, хозяин всё-таки допился до горячки и поджёг один из сараев, уполз в лес, ходить он тогда совсем не мог, да и говорить горлу не позволено…
– Как это – не позволено?
– Дак горло-то куриное, только кудахтать и мог.
Ужас, невероятный ужас существования маленькой детской человеческой души в непонятном теле среди животных. И потом вспоминать ту свою жизнь весело, рассказывать о ней таким трусихам как я.
– Его Родя нашёл… твои родные места навещал.
Я вопросительно взглянула на неё, и она честно призналась в том, о чём я сама уже давно догадалась:
– Вождь всё выяснил о тебе, половинка всё-таки.
Смущённо отвернулась, и, чтобы уйти от опасной темы, быстро продолжила:
– Это потом уже Андрюшу оперировали, и разговаривать научили, Родя его энергию оценил, да способности всякие. Вот и пригодилось.
Она посмотрела на меня, грустно вздохнув несколько раз, сложила руки на коленях.
– Родя многих таких спас, найдёт совсем… куском каким-нибудь, а врачи потом из этого куска душу высекают.
– А почему Андрей так сказал, в чём Амир прав?
Фиса сразу замотала головой:
– Этого я знать не знаю, может разговор какой у них был перед отъездом, кто ж теперь сказать может.
И таким честным взглядом на меня посмотрела, что я сразу догадалась – знает, или понимает, о чём был разговор, но говорить мне не будет, оставит на будущую семейную разборку.
Ночью я думала о том, какой странной жизнью живу, ни вре
