помнил город:
– Монаху я все описал, он не запутается… – стоя на ступенях ратуши, он решил, что надо найти синагогу:
– Или то, что осталось от синагоги, – мрачно буркнул Авербах, – Бреслау большой город, сюда евреи должны вернуться. Может быть, кто-то слышал о Доре и Генрике… – над проваленными крышами, в июньском, ярком небе, щебетали воробьи.
Проводив глазами закрытую, темную эмку, въехавшую на площадь, Самуил пошел к синагоге Белого Аиста.
Требниц
У мраморного саркофага святой Ядвиги Силезской, основательницы обители, трепетали огоньки свечей. Церковь украсили гирляндами и венками из полевых цветов. Совсем недавно отмечали Троицу и праздник Тела и Крови Христовых.
Аббатство стояло на холме, к северу от городка. С колокольни храма виднелись охряные, черепичные крыши, мелкая, блестящая под солнцем речка, на окраине, аккуратные квадратики огородов. Сонный Требниц не бомбили, через него не отступали немецкие войска. Даже Красная Армия ограничилась только колонной грузовиков, с солдатами. Бюргеры Требница, заранее, вывесили из окон белые простыни и сняли с фасада городской ратуши нацистские флаги.
До войны город считался польским. После тридцать девятого года сюда, в очищенные от славян рейхсгау, приехали граждане рейха. Немцы, обосновавшиеся в Требнице, тоже были католиками. Они исправно посещали мессы в аббатстве, и жертвовали деньги на сиротский приют, где работали монахини.
Русские подняли над ратушей свой красный флаг. Рядом забилось под ветром польское, двухцветное знамя. На площади расклеили плакаты, на немецком языке. Бывшие члены НСДАП, солдаты и офицеры вермахта, и все, кто до капитуляции Германии владел недвижимостью или своим делом, подлежали обязательной регистрации. Регистрировать, в общем, оказалось некого. Почти все жители Требница, снявшись с места, бросив квартиры, дома и фермы, ушли на запад, следуя проторенной дороге, где двигались беженцы.
В город начали возвращаться выселенные поляки. Они занимали немецкие дома, где хорошо потрудились трофейные команды Красной Армии. Из нетронутого войной Требница, в Бреслау, вывезли мебель, картины и даже содержимое бюргерских гардеробов.
Из немцев в Требнице остались только почти неходячие старики и старухи. Аббатство Красная Армия не трогала. Священник сам навестил военного коменданта города. Объясняясь через переводчика, святой отец попросил разрешения собрать больных, престарелых людей в монастыре.
– У нас живут сироты… – священник мягко улыбался, – сестры заботятся о страждущих людях. Для детей такое хорошо, пан офицер… – как и все местные немцы, священник отлично говорил на польском языке. Он показал русскому коменданту письмо, от краковского архиепископа:
– К нам едет будущий слуга церкви, послушник. Он готовится к посвящению в сан. Его посылают в Требниц, моим помощником… – святому отцу шел седьмой десяток.
