из недр унитеизма, – страсти, неведомой у нас и являющейся антиподом эгоизму, – дает на первой ступени три, на второй двенадцать, на третьей тридцать две, на четвертой сто тридцать четыре, на пятой четыреста четыре плюс стержень, который никогда не принимается в расчет в движении.
Характеры и темпераменты располагаются в том же порядке, с некоторыми видоизменениями; темпераментов – четыре на второй ступени плюс очаг; четвертая ступень может видоизменяться в пределах от 30 до 32; так и другие.
Можно было бы продолжить анализ страстей, характеров и темпераментов вплоть до 6-й, 7-й и 8-й ступеней. Но для нашей любознательности на первых порах достаточно будет пятой ступени, так как она дает совокупность гармонической фаланги, или домашней судьбы (destinee domestique). Итак, продолжаю.
В соответствии с единством мира материального и мира страстей система тяготения очень подробно описана и прослежена в механизме звездной системы. Мы видим там в клавиатуре 32 клавиши, или планеты, тяготеющие в сложной комбинации к унитеизму на основе равновесия и согласования всей системы со звездной сферой, в центре которой она находится. Переходя к подразделениям, и прежде всего к подразделению первой степени, система тяготеет к трем подочагам:
1) люксу, или солнечному центру;
2) к четырем группам, образуемым четырьмя планетами, имеющими луны;
3) к серии, образуемой сочетанием четырех групп и разных небесных тел вокруг солнечного стержня.
Перейдем к беглому рассмотрению двенадцати страстей коренной октавы второй степени.
XIII О двенадцати страстях, коренных в октаве[43]
Я уже дал их классификацию – пять чувственных, четыре аффективных, три распределительных. Трое последних едва известны цивилизованным; мы наблюдаем лишь их проблески, и эти проблески порождают великий гнев моралистов, яростных врагов наслаждения. Влияние этих трех страстей столь незначительно и проявляются они столь редко, что мы не имеем даже их отчетливой классификации; я должен был назвать их страстью к соединению (engrenante), страстью к переменам (variante) и градационной (graduante)[44]; но я предпочитаю именовать их по номерам – 10, 11, 12; я подожду с их определением, потому что трудно поверить, чтобы Бог, при всем его могуществе, мог изобрести такой социальный строй, где можно было бы утолить эти три страсти, столь ненасытно жаждущие наслаждения.
Семь страстей – аффективные и распределительные – зависят больше от души, чем от материи; они играют роль первичных. Их комбинированное действие порождает страсть коллективную или образуемую сочетанием семи других, подобно тому как белый цвет создается сочетанием семи цветов радуги; эту тринадцатую я назову гармонизмом, или унитеизмом; она еще более неизвестна, чем страсти номеров 10, 11 и 12, на которых я еще не останавливался; но и не зная их, можно рассуждать на тему о всеобщем их влиянии. Так я и сделаю.
Хотя эти четыре страсти – 10, 11, 12
«… кроме того, что он был социалистом, то есть представителем определенной линии политической мысли, он был еще и безумцем, и метафизиком, то есть философом, очень склонным к числовой мистике. Будучи сам немножко педантом, он очень любил считать. Он разделил человеческие страсти на двенадцать основных, потом строил и подсчитывал возможные из этих двенадцати страстей комбинации. Но кстати, здесь существуют два следствия. Одно – лингвистическое следствие, потому что, делая очень дробную классификацию, подсчитывая что-то, мы должны называть элементы классификации словами, а язык наш беден, и приходится изобретать слова. И он изобретал фантастические, очень красивые слова […] Просто очень интересно. Особенно в одной его книге, которая долгое время оставалась неопубликованной […] Добродетельные, просто до ужаса пресные ученики Фурье (сам Фурье был безумец, а ученики, будучи тоже революционерами, были при этом очень, так сказать, порядочными людьми, „поджатогубиками“) ужасно стеснялись этого манускрипта […] Манускрипт был опубликован где-то, может быть, в шестьдесят втором году в Париже (в 1967 г. в издательстве «Антропос»
Три высшие страсти Фурье практически не упоминает в этой книге, но он весьма подробно описывает их в работе «Новый промышленный и общественный мир или изобретение метода привлекательной и естественной индустрии организованной по сериям построенным на страстях» (М.: Соцэкгиз, 1939 г):
«…Это созвучие устанавливается при посредстве трех малоизвестных и оклеветанных страстей, которые я назову: 10) кабалист, 11) папийон и 12) композит.
Они должны установить гармонию страстей внутри и извне, в их внутренней и внешней игре…
Кабалист, или дух партий, – это мания интриговать, чрезвычайно сильная у честолюбцев, придворных, корпоративных организаций, коммерсантов и светских людей. Отличительной чертой интриги всегда было сочетание расчетливости со страстью: у интригана все построено на расчете: жест, взгляд, все обдуманно и, однако, быстро… Этот пыл десятой страсти, называемой кабалист, является, таким образом, рассудочным и образует контраст со слепым стремлением порывов, характерным для 12-й страсти – композит. Каждая из этих двух страстей стимулирует группы промышленной серии посредством двух противоположных импульсов. Кабалист является для человеческого разума потребностью столь властной, что, за отсутствием реальных интриг, он жадно ищет искусственных – в игре, в театре, в романах. Если вы соберете компанию, то нужно им создать искусственную интригу, засадив их за карты или выдумав какой-нибудь предвыборный заговор. Главное свойство страсти кабалист в механизме серии – возбуждать разногласия или соперничество между группами родственного характера, чтобы оспаривать пальму первенства и влиять на исход голосования.
Страсть папийон приводит к равновесию между телесными и духовными способностями, что является залогом физического здоровья и развития ума. Только она может создать то всеобщее доброжелательство, о котором мечтают философы; поэтому, если участники какой-нибудь работы рассеяны в сотне других групп, то в силу этого состояния получается, что каждая группа имеет друзей во всех других группах. В механизме строя Цивилизации мы наблюдаем как раз обратное: каждая профессия равнодушна к интересам других профессий, а часто даже враждебна им.
Страсть папийон является
…Одиннадцатая, так называемая папийон – страсть к порханию – потребность разнообразить свои наслаждения, порхать от одних удовольствий к другим, …страсть двенадцатая, так называемую композит, потребность упиваться одновременно двумя наслаждениями, сочетание которых поднимает опьянение на ступень экзальтации.
Кабалист и композит представляют совершенный контраст: первая – порыв умозрения и рассудка; вторая – порыв слепой, состояние упоения и воодушевления, рождающихся под влиянием чувственных и духовных наслаждений, испытываемых одновременно…
Резюмируя сказанное, приходим к заключению, что три органических импульса серий:
страсть кабалист, или рассудочный порыв,
страсть композит, или слепой порыв,
страсть папийон, или мания разнообразия,
настолько идентичны с тремя рычагами компактной последовательной расстановкой групп, разделением труда и короткими сеансами по выбору, что можно с таким же успехом обосновать теорию импульсов или рычагов, потому что одно порождает другое: действие этих шести двигателей в страстной серии нераздельно». –
