«Трейсер», получивший заказ от богатой мотоциклистки, осталась только подгнивающая равнина со вздутым волдырём Змей-горы и асфальтово-кирпичной коростой города. Коросту эту земля пыталась стряхнуть, взломать изнутри, но мешали мелкие двуногие твари, снующие по поверхности. С маниакально-тупым упрямством они латали прорехи в камне, но земля не сдавалась – копила силы, глотая дождь и переваривая отбросы, которыми её заваливали двуногие. Там, в её отравленных недрах зрело что-то тёмное и угрюмое – тянулось, проталкивалось к поверхности, чтобы дать всходы, пустить побеги. Один такой «побег» притаился сейчас под асфальтом к северу от горы, готовый в любой момент прорваться наружу. Он мягко подрагивал, наполненный чёрной кровью равнины, и не было силы, способной его сдержать…
Дребезжащий звон взорвал тишину. Марк, конвульсивно дёрнувшись, вспомнил себя и перестал быть с равниной единым целым. И в тот же миг земля, ощутив присутствие чужака, вцепилась в него липкими пальцами, пахнущими гнилью и влагой. Тело его, хрипя, извивалось на диване в квартире, разум же застрял на полдороги из подземелья. Взгляд бессмысленно метался по комнате, пока случайно не зацепился за ярко-красный прямоугольник, напоминающий клавишу «стоп» на пульте, и Марк мысленно ударил по ней, вложив весь остаток сил. Почудилось, что твердь под фундаментом содрогнулась от вопля, исполненного обиды. Нити-корни лопнули с омерзительным треском, выпуская добычу.
Он ещё минут пять лежал, восстанавливая дыхание. Пот, несмотря на холод, катился градом, мышцы побаливали, но это была ерунда, не стоящая внимания. Главное, что Марк теперь точно знал, где добыть материал для работы.
Брезгливо морщась, он отодрал от себя использованное семя, ставшее бледным, почти прозрачным. Выбросив его, надел куртку. Снял с крючка в прихожей чёрную спортивную сумку с логотипом никому не известной фирмы, а из тумбочки, подумав, достал кастет и сунул в карман. Вспомнилось – умелец, смастеривший эту железку, предлагал и другую модификацию, с сантиметровыми коническими шипами, но Марк тогда отказался, сочтя себя недостаточно продвинутым пользователем.
Лифт ухал и лязгал в шахте, ждать его было лень. Спускаясь по лестнице, гений сыска машинально разглядывал настенные росписи. Аршинные буквы гвоздём по извёстке: «Гр.Об.». Чей-то крик души, прорвавшийся сквозь заслон орфографии: «Юль, прасти!» Кривое изображение славянского коловрата. Глубокомысленная считалочка: «Хлеб, соль, склеп, ноль». Строгая сентенция чёрным маркером: «Меченый – гнида»…
На этом приобщение к духовным богатствам нации пришлось прекратить. На участке пути с пятого этажа по второй стояла затхлая темень – лампочки либо перегорели, либо вообще отсутствовали, прихватизированные кем-то из экономных соседей.
Вечер на улице перерождался в ночь, дождь сыпался всё так же неотвратимо. Марк, прикинув маршрут до цели, удовлетворённо кивнул. Если идти дворами, можно пешком добраться за четверть часа – повезло, ничего не скажешь. Медноярск, конечно, не мегаполис (население – едва за полмиллиона), но раскинулся
