те, кто должен развивать планету, – подтвердила она. – Но они все как младенцы, которые никак не могут вырасти.
– Держатели планеты как младенцы? – переспросил Посол.
Девочка кивнула:
– Они верят, что они уже выросли. А сами ещё слепые и глухие. И слабые. И они не слышат планету, – рассудительно объяснил ребёнок. – Ей больно. А они не помогают.
– Они злятся на кого-то? Кто-то обижает их? Заставляет делать то, что они не хотят?
Девочка прислушалась к своим ощущениям и отрицательно покачала белобрысой головкой:
– Они на себя злятся, – задумчиво ответила она. – Они хотят быть другими. Им не нравиться быть собой.
– А какими они хотят быть?
Она задумалась, стараясь точно подобрать слова:
– Неправильными. Поломанными.
– Поломанными, – повторил Посол.
Девочка кивнула.
– Они чувствуют, что рядом с ними есть кто-то чужой? Плохой? – задал следующий вопрос Посол.
Девочка замера, прислушиваясь, и вновь отрицательно покачала головой и ответила:
– Они не знают, – она сказала это тихо, делясь секретом, – но там кто-то есть. Плохие.
– Они про плохих не знают?
Она вновь отрицательно помотала головкой, тряхнув смешными косичками.
– Плохие их обижают?
– Они делают планете очень больно. Они не дают ей восстановиться, – серьёзно сказал ребёнок. – И им всё равно. А держатели планеты не защищают её. Они как маленькие дети.
Посол вздохнул. Удивительно, что она почувствовала то, что не увидели старшие.
– Благодарю, Леда. Иди, отдыхай.
Девочка серьёзно кивнула, и молча пошла прочь. Посол посмотрел вслед удаляющемуся ребёнку.
– Ну и экспертов вы выбираете, – подошёл к Послу помощник. – Ей же всего семь лет. Леду ещё даже не ввели в состав группы обучения.
– Да, – кивнул Посол. – Поэтому, она и может увидеть ситуацию с непредсказуемой стороны. Плохие, потому что им всё равно.
– Никто из говорящих с планетами не подтвердил заявление Александры?
– Не так-то просто подтвердить наличие того, о чём ничего не знаешь, – задумчиво ответил Посол. – В этом и проблема. Мы столкнулись с явлением, о котором ничего не знаем.
– Виктор, я всё-таки считаю, что надо сосредоточить усилия на смягчении последствий этого неосторожного заявления Александры. А не пытаться доказать, что она права. Тем более, что мы даже не знаем что это такое.
– А если она права?
– Доказательств нет. И за две недели их собрать невозможно, – покачал головой собеседник. – Совет не будет рассматривать это дело, если нет нарушения Закона Свободной Воли. А его нет. Весь фон агрессии направлен исключительно на самих жителей планеты. Они условно разумная цивилизация с высоким уровнем внутренней агрессии.
– Как это знакомо, правда? – усмехнулся Посол. – Сколько раз нас самих в этом обвиняли? Мы слишком агрессивно реагируем на попытки уничтожить нас. Мы не можем распознать настоящего врага, действующего чужими руками. Наша агрессия направлена на наших же собратьев, которые оказались просто марионетками в чужой игре.
– Это всё уже в прошлом. Вы же не собираешься отвечать на обвинения ощущениями ребёнка, что им не дают вырасти?
– Ситуация настолько спорная, что приходится пользоваться всеми возможными источниками информации. Этот маленький эксперт только что подтвердил для меня лично, что Александра не ошибается в своём громком заявлении.
– Но группа говорящих с планетами не подтвердила присутствие на планете чужих, – напомнил помощник.
– Это потому, что группа искала следы жестокости, боли, агрессии, унижения. А их нет. Фона подавления других нет, – вздохнул Посол. – А для Леды равнодушие – уже признак «плохих». И она их почувствовала.
– «Равнодушно как машины, добивающиеся своих целей», – процитировал помощник описание из справочника.
– Вот именно. Это их подчерк. И это территория их интересов. Следовало ожидать, что цеплагры эту планету из лап не выпустят.
Собеседник вздохнул, поняв, что переубедить Посла ему так и не удалось.
– До заседания Совета Союза Миров всего две недели. Комиссию организовать мы не успеем. Изгнания нас из миссии они будут добиваться любыми средствами.
– Равнодушно как машины, – кивнул Посол. – А у нашей миссии руки связаны. Они не имеют права на
