так оживился «венценосный», 947 посмотрел удивленно.
– Пойдем! – Род Лан поднялся и потянул за собой недоумевающего сержанта. – Все оставайтесь здесь! Мы скоро вернемся… – он усадил на прежнее место потянувшегося следом толстяка. – Не беспокойся, я никого не трону! Все уже в порядке… Сиди!
Прошагав по тротуару целый квартал, 947 решил наконец расставить точки над «и».
– Куда мы идем?!
«Венценосный» посмотрел на него внимательным пронизывающим взглядом, словно хотел вытащить на поверхность саму суть неудачливого сержанта.
– Мы уже близко.
– Близко к чему?
– К Дворцу Игрищ.
– Зачем?
– Хочу, чтобы ты поучаствовал в Лотерее Крови.
– Зачем?
– Честно сказать? – Род Лан остановился и посмотрел так, что у 947-го побежали по коже мурашки. – Хочу все же тебя убить.
– Н…не понял? – пробормотал сержант.
– Если тебе повезет, я тебя убью. Не понимаешь? Если тебе повезет, ты станешь именитым. Если ты станешь именитым, я смогу вызвать тебя на поединок чести и проучить за сегодняшнюю выходку.
– А если не стану именитым?
Род Лан пожал плечами:
– Тогда разойдемся так. Ты мне ничего не должен, я тебе.
– Но лотерея стоит денег…
– Я заплачу. Идет?
947 неуверенно кивнул. По правде говоря, ему ничего не грозило – вероятность победить в Лотерее Крови считалась неслыханно малой. Побеждали, по слухам, один из миллиона, а то и из миллиарда.
Принцип «лотереи» был следующим. Безымянные участники платили деньги и сдавали кровь, чтобы определить своих разбросанных по всему космосу генетических предков. Появившиеся на свет в Эмбриональных Центрах под контролем и с подачи «Единой Программы Рождаемости», триллионы жителей галактики ничего не знали о своих родителях, предоставивших в свое время банкам Центров семена и гены – существовала вероятность, что один или оба генетических предка могли оказаться именитыми или даже знатными. В этом-то и заключался выигрыш: обнаруживший благородные корни победитель получал право и возможность изменить свою жизнь и перебраться из самых нижних слоев общества в самые и самые высокие. Более того, он становился именитым: приобретал словесные имя и фамилию… Несбыточная мечта, за которую к тому же приходилось платить немалые деньги.
«Почему бы не удовлетворить прихоть этого знатного бледного безумца», – думал 947. – «Сдам кровь и расстанемся по-хорошему. Позабудем, что когда-то встречались. Жизнь разведет нас в разные стороны – меня – барахтаться в чужом дерьме, его – изнывать от безделья где-нибудь на вершинах человеческого Олимпа…»
Во Дворце Игрищ все сверкало, переливалось, слепило глаза и притягивало искусственно распространяемым мускусом азарта и адреналина к игровым столам и автоматам; к спортивным стендам, площадкам и бассейнам; к тренажерам, имитаторам
