палило немилосердно. Вместо потерянной в волнах шляпки Белянка повязала на голову пеструю косынку из лоскутного платка, но жесткие южные лучи безжалостно жгли ее белую кожу, и она поминутно принималась жаловаться:
– Я вся обгорю! Пойдемте скорее в тень!
– Опасно! Неизвестно, кого мы там встретим! – возражал ей Ветрогон.
Трое друзей во главе с опытным шкипером шагали вдоль кромки прибоя. Высокие волны обрушивались на берег и откатывались обратно, шипя пеной. Пару раз Ветрогон наклонялся и выуживал из мокрой прибрежной гальки обкатанные кусочки коричневого стекла, которые он тут же заботливо прятал в сумку, висевшую у него на поясе.
– Ох, не к добру попали мы на эти дикие берега! – с тоской сообщил шкипер. – Бывалые мореходы рассказывают о них всякие небылицы, уж и не знаю, чему верить, а чему – нет.
– А что рассказывают? – дрожащим голоском спросила Белянка.
– Говорят, будто тут обитает варварское племя аборигенов-крысоедов, – с готовностью принялся вещать Ветрогон. – Будто они ловят несчастных, выживших после кораблекрушения, и скармливают древнему демону, обитающему в развалинах языческого храма. Возглавляет это дикое племя огромная великанша, у которой изо рта полыхает пламя. Муж ее – не разумная крыса, как мы с вами, а сумасшедшее животное, страдающее бешенством и занимающееся разбоем.
– Уверен, что половина этих баек – пустые выдумки, – таким же дрожащим голосом, как у подруги, заявил Тихоскок.
– Даже если и выдумки, то второй половины нам хватит с лихвой, – откликнулся мореход.
– Ой, а кто это таращится на нас из кустов? – испуганно пискнула Белянка.
– Из каких еще кустов? – недовольно отозвался Тихоскок.
– Да вон же, смотрите, в зарослях на вершине холма мелькают какие-то тени!
Ровный прибрежный пляж уходил в гору и упирался в подножие скалистых холмов, заросших густым кустарником. Над коричневыми колючками с фиолетовыми цветками высились мангровые деревья и раскидистые пальмы, переплетенные лианами. Казалось, что продраться сквозь эту чащу невозможно, однако и в ней бурно кипела жизнь: прыгали с ветки на ветку любопытные обезьяны, лениво обвивались вокруг сучьев анаконды и истошно орали разноцветные попугаи.
– Медуза-лампедуза! Я нюхом чую, что на нас кто-то пялится! – подтвердил Ветрогон.
– Тебе голову напекло! Это, наверное, макаки. Беги и лови их, если тебе не лень, – сказал Тихоскок.
Он до того устал, что едва волочил по песку обвисший хвост, и даже шевелить языком ему было невмоготу.
– Нам нужно линять отсюда как можно быстрее, – продолжил Тихоня. – Ума не приложу, отчего в лагуне поднялась волна. Не дракон же ее пустил, в самом деле.
– Ты не веришь в дракона? – удивленно переспросил шкипер.
– У любого явления должна быть естественная причина, – откликнулся Тихоскок.
– Дракон – и есть естественная
