рот и пару раз коротко хыкнул: ххы, ххы.
Дворник еще больше втянул голову в плечи и удивительным образом стал похож на облачившуюся в рабочий комбинезон черепаху.
– У, бля, – выдохнул Барбос. – По городу спокойно пройти нельзя, везде эта нерусь.
Тут он заметил меня.
– Вован, а ты чего один? Шмару себе не нашел? А мы уже вот… Ищи себе девку и присоединяйся.
– Некогда мне, – соврал я. – Я до магазина, потом по делам.
– Дела у него, – буркнул Лелик. – Умный ты, Вован, слишком. Оно, конечно, полезно бывает, только всему должно быть свое время. Слышал такое: каждой вещи свое место под солнцем?
– Из Библии? – напряг мозги Барбос.
Вид у него был такой, словно он успел уже после шараги забить косяк и выкурить его.
– Типа того, – отмахнулся Лелик. – Опять, небось, Вован, хочешь за книжки засесть? Ну смотри, ты за себя, конечно, сам решаешь. Только не заметишь, как жизнь пройдет, и вспомнить-то нечего будет. Бери с нас пример: отучились в технаре – и все, мы вольные птицы, пора, брат, пора, по бабам и так далее. Ну, бывай.
Он вяло поднял руку и изобразил, что машет ей. Я махнул в ответ и, чтобы не продолжать разговора, действительно свернул к магазину. Там очень удачно собралась очередь из нескольких заторможенных бабулек, которым не столько нужны были хлеб и молоко, сколько возможность обменяться друг с другом последними сплетнями. Наконец, купив пачку пельменей и решив, что Лелик с Барбосом вряд ли сидят сейчас на лавке у подъезда, я поспешил к дому.
И свернув на узкую тропу между гаражами и трансформаторной будкой, по которой рисковали ходить лишь обитатели нашего квартала – любой другой, напоровшись здесь на пацанов из квартальной кодлы, мог быть, в зависимости от времени суток, быть избит, ограблен, а то еще и что похуже – так вот, свернув на эту тропу, я увидел, как Лелик с Барбосом учат стоящего на коленях чурку.
Значит, они решили-таки подарить себе и девчонкам бесплатное развлечение. Аттракцион «Реальные пацаны поражают дракона». Хотя мне-то что? Чурка – он вообще человек ли? Если человек, так пусть, гадство, встает на ноги и дерется, как и полагается сапиенсу. Не хочет драться – сам виноват. Мое-то какое дело? Человеку – человечье, но рабу однозначно рабье. Не убьют ведь они его в конце концов.
…так я убеждал сам себя, а ноги несли меня ближе к гаражам.
– О, – заметил меня Лелик. – Вот и Вован нас догнал. Хочешь чурке в дычу дать? Он хороший чурка, смирный. Ты ему по харе, а он тебе – спасибо. Правда, урод? Ну? Не слышу…
Он наклонился и сунул дворнику под нос кулак, украшенный стесанными о боксерскую грушу и чужие лица костяшками. Дворник побледнел и кивнул.
– Молодец, – довольно осклабился Лелик. – А теперь словами, тварь, словами.
– Я хороший, – едва не плача, прошептал дворник и натурально
