я же после войны к Матрёне хаживал, и парень этот сын мне будет, точно.
– А ты у него спроси, какое отчество?
– Не, она на меня не записала бы. Слышь, сынок, а отец твой где?
– В Караганде.
– Он что, шахтёр? Он наш деревенский?
Парень психанул:
– Ты избу смотри, если собрался покупать, а с родней я сам разберусь.
– Сколько просишь?
Парень назвал сумму, Артём улыбнулся:
– Завтра в сельсовет сходим, расписку напишешь, чтоб с печатью. Понял?
Парень оставил гостям замок от избы и ушёл. Мужики вошли, ещё раз все осмотрели, Артём остался доволен:
– Матренка, помню, хорошая была баба, да я уж женился. А парень мой, увидишь, братуха, мы с ним сойдёмся.
Утром оформили бумагу и стали обмывать покупку. Филимон перестал ходить на работу, впал в запой, просыпался, наливал стопку и снова проваливался. Не нашёл бутылку, крикнул Серафиму, та налила стакан воды и подала, на всякий случай отодвинувшись от кровати. Но Филимон выпил, закусил огурцом и упал с храпом. В другой раз, среди ночи, поднявшись до ветру, он услышал в маленькой комнатке хихиканье Серафимы и покашливанье Артёма, но решил шум не поднимать, сходил, помочился и снова упал на продавленный диван. Утром он уже ничего не помнил.
Через неделю Артём перевёз свои вещи из города, Василиса побелила стены, вымыла потолок и пол, повесила занавески. Переездом она была крайне недовольна, тем более, что муж теперь пропадал в доме друга своего Филимона. Филимон из запоя вышел, но с товарищем принимал по маленькой. После бани они выпили литровую банку самогонки, и Филя вдруг заплакал:
– Артюха, я тебя как брата принял, а ты мою бабу тискашь.
Артём нисколько не удивился и не испугался, он икнул и согласно кивнул:
– Филя, но ты же совсем куда-то пропал, вот Симка и попросила пособить. По-дружески. Какие у тебя ревности, Филя, ну, хочешь – пойди к моей Василисе на ночь. Пойди, я не в обиде. И ты без слез. Я тебя вторую неделю пою, а ты бабы пожалел для друга. По рукам? Я ещё одну флягу привёз, ты не теряйся, мы с тобой гульнём за мой переезд на родину.
Филимон вытер рукавом слезы и принял мутный стакан.
– Я Серафиму утром исхлестал, платком завязалась, мотанулась к дочери в город. Пущай поживёт до посевной, потом явится.
Артём поставил стакан и посмотрел на друга:
– А посевная-то к чему?
– Да я про огород.
Всё лето Филимон болтался по селу, председатель совета не один раз угрожал свести в Лебедевку, так называлась деревня, где лечили дураков и алкоголиков заодно, но все обходилось. Филимона с работы уволили за систематические прогулы и пьянку. Провели рабочее собрание, хотели отправить в лечебно-трудовой профилакторий, но мужики заступились, учитывая почти коммунистическое прошлое Бастрыкова. Филя получил расчёт и загулял. Через неделю, когда он перестал ходить в туалет и лёгкую нужду справлял прямо на диване, Серафима
