несколько лет, но он ничуть не изменился. Все такой же подтянутый, ухоженный и обходительный соблазнитель, перед которым не могла устоять ни одна девчонка в университете. Я не считала его необыкновенно красивым, но тем не менее я была одной из тех, кто попал в сети его обаяния. И вот когда, наконец, он перестал посещать мои сны, судьба зачем-то снова свела наши пути.
– Ты все хорошеешь! – Ник был одним из тех мужчин, который всегда знает, что нужно сказать, чтобы женское сердце забилось быстрее.
– Это мой старый друг, – я ввела в курс дела агента Борна.
– И директор лондонского филиала БСР, – игриво представился Хейл.
Я была удивлена и искренне рада за Ника. С тех пор как он закончил университет, оборвалась и наша связь.
– Я увидел твое имя в документах и решил непременно встречать вас лично, – несмотря на то, что Николас говорил о нас с Деймоном, Борна он невозмутимо игнорировал. – Может, пообедаем в ресторане?
– Агент Фейт трудно перенесла перелет, – твердо заявил мой напарник, напоминая о своем присутствии.
Я хотела возразить. Встреча со старым знакомым (да еще каким!) меня встряхнула. Но Ник уже усаживал нас в машину.
– Тогда встретимся завтра в моем офисе, – сказал он. – А сейчас доставлю вас в гостиницу. Никаких замечаний по поводу номера мне не поступало, поэтому я заказал стандартный.
– А в чем дело? – переспросила я.
– Стандартный в таких случаях – смежный с общей гостиной и кухней, – пояснил Ник.
В гостиницу мы ехали молча: рассказывать подробности моей прошлой жизни Борну, понятное дело, я не собиралась.
* * *
Утром следующего дня Борн и я стояли на пороге кабинета Ника.
– Для чего мы сюда прибыли? – еще в машине полюбопытствовала я у напарника.
– Изучить.
– Исчерпывающий ответ, – вздохнула я.
– В общих чертах вы имеете представление о проекте, – заявил Николас скорее утвердительно, нежели вопросительно.
Деймон на всякий случай кивнул.
Занятненькая история! Похоже, этот истукан меня игнорирует!
Ник нажал на какую-то кнопку на своем столе, и через несколько минут в кабинет вошел… Николас Хейл собственнолично.
Я уже начала сомневаться в своем здравомыслии, но Ник, сидящий все это время за столом, объяснил:
– Это Николай. Клон, выращенный по методу ускорения. Ему биологически всего три года, а физиологически – двадцать пять.
Как я уже упоминала, я с трудом контролирую свое выражение лица, особенно в те моменты, когда испытываю сильные эмоции, и как я не пытаюсь научиться этому, в данный момент мне просто не хватило бы «серого вещества» одновременно осмыслить услышанное и закрыть рот.
Борн же, напротив, был невозмутим.
– Так какой же недостаток? – спросил он.
Мне стало
