Но обычно, – Ольга хитро подмигнула Алине и торжественно вынула то, что лежало на дне сумки, – я не беру это! Та-дам!
Увидев бутылку вина, Алина покосилась на резвящихся детей и поджала губы, в ней внезапно заговорила грозящая пальцем, правильная дамочка: «А-яй-яй! Не одобряю!»
– Да ладно, – правильно расценила ее смятение Ольга, – это ж не самогон какой, а легкое винцо. Мы ведь должны выпить, чтобы рыба хорошо клевала?
Этого сомнительного аргумента оказалось достаточно. Алина пинком отправила занудную правильную дамочку к чертям собачьим и махнула рукой.
– Лады!
– Вот и отлично. – Ольга поставила бутылку на покрывало и принялась разматывать удочку.
Алина хотела было помочь и уже потянулась ко второй удочке, как в чехле на поясе завибрировал сотовый. Она вынула телефон и некоторое время смотрела на него, как на скорпиона, готового в любой момент вогнать ядовитое жало в ее ладонь.
Это звонил муж. Алина чувствовала, как нарастает злость: и какого черта она взяла сотовый с собой на речку? Возникла мысль отключить его и забыть про звонок, но… в душе что-то взбунтовалось: не ответить – значит признать свой страх перед этим уродом. Повинуясь секундному порыву, поднесла телефон к уху.
Ее слова прозвучали резко:
– Я слушаю.
Антон тут же отозвался, но вместо приветствия задал вопрос:
– Ты ничего не забыла? – Не дожидаясь ответа, продолжил: – Не забыла, что у отца через три дня юбилей?
– Нет, не забыла.
– И что?
– Мы с Максимкой останемся здесь.
После небольшой паузы:
– Ну вот что, это даже не обсуждается. Слышишь меня? – Антон повысил голос. – Не-об-суж-да-ет-ся!
– Мы не приедем ни на какой юбилей.
– А вот тут ты ошибаешься, коза. Позлить меня решила, да? Хочешь подлянку такую кинуть? Не выйдет, не в этот раз.
Алина представила: муж сидит сейчас в их московской квартире на диване в семейных трусах. В одной руке пульт от телевизора, в другой – телефон. Лицо перекошено от злобы, крылья носа раздуты – мерзкий и такой привычный образ, который Алина сотню раз мысленно терзала и рвала в клочья, как похабный фотоснимок.
– Мы не приедем, – терпеливо повторила она. – И мне плевать, что ты там скажешь своему папаше.
– Смелая стала, как я погляжу. Ну ничего, это не надолго.
– Нас не будет на чертовом юбилее, и точка. Я все уже решила. – Она слышала, как Антон тяжело дышит в трубку.
– Послушай, послушай меня, – он выдавливал слова, как подсохшую пасту из тюбика. – Давай хотя бы на три дня заключим перемирие, ага? Ты ведь знаешь, как важно для отца, чтобы вы были на юбилее. Три дня, а потом делай что хочешь.
– Нет.
– Господи, какого хера, я что, по-твоему, много прошу? Ты ведь сама напрашиваешься на проблемы, а они у тебя будут, уж поверь.
– Я верю, но сейчас мне плевать на тебя и на твоего папашу.
