Выложенная плитняком тропинка ведет от дорожки к двери в дом.
Окна, окутанные вечерними тенями, выглядели, как обычно, но когда я провел своими оберегами по траве… да, там кто-то есть. Поскольку ни один смертный или фэйри никоим образом не мог миновать мои защитные заклинания, получалось, что мне предстояло сделать выбор: убраться отсюда восвояси или посмотреть, кто из Туата Де Дананн развязал колдовские узлы и дожидается хозяина дома.
Я подумал, что незваным гостем вполне мог быть Энгус Ог, и похолодел, хотя на улице было почти плюс тридцать восемь градусов (в Аризоне воздух охлаждается до разумных температур не раньше середины октября, но до второго месяца осени оставалась еще неделя). Впрочем, вряд ли Энгус Ог покинул Тир на Ног, несмотря на клятвенные утверждения самой Морриган, что он сюда направляется. Поэтому я обратился к своему домашнему питомцу – а если честно, к доброму другу – Оберону, с которым общаюсь при помощи телепатии.
‹Привет, дружище!›
‹Аттикус? Тут кое-кто есть›, – ответил Оберон, находившийся на заднем дворе, но я не уловил напряжения в его мыслях, скорее у меня сложилось впечатление, что он машет хвостом. А то, что он не залаял, когда я приехал, означало, что, по его мнению, все в порядке.
‹Я в курсе. Но кто?›
‹Понятия не имею. Но она мне нравится. Она заявила, что мы отправимся на охоту›.
‹Она с тобой разговаривала? Мысленно, как и я?›
Требуются определенные усилия, чтобы научить животных понимать человеческий язык – это совсем не просто, и мало кто из Туата Де Дананн стал бы тратить время на подобные вещи. Большинство из них предпочитают передавать собеседнику эмоции и образы – беспроигрышный метод при контактах с элементалями.
‹Ага. Она мне сказала, что я похож на своих древних предков›.
‹Ты заслужил такую похвалу›.
Оберон являлся великолепным образчиком ирландского волкодава, с роскошной темно-серой шерстью и могучим телосложением. Его предков называли боевыми псами, и они сопровождали ирландцев в сражениях, где нападали на колесницы и сбрасывали всадников с лошадей. Пожалуй, боевые псы времен моей юности не отличались особым дружелюбием в отличие от современных волкодавов. Сейчас они, конечно, превратились в огромных добряков: сказалось многовековое воспитание и муштра! Теперь им даже в голову не придет напасть на кого-нибудь: их главная добыча – это миска с сухим кормом. Зато Оберон был уникален, в нем сочетается храбрость и мягкость, и он умеет управлять дикими инстинктами в случае необходимости. Я нашел его через Интернет в приюте для животных на ранчо в Массачусетсе после того, как потерял всякую надежду отыскать подходящего пса у заводчиков в Аризоне. Все щенки, которых они предлагали, казались мне слишком смирными. Когда же я прилетел на ранчо, то обнаружил, что Оберон по современным меркам – настоящий дикарь. Разумеется, сначала я с ним поболтал и выяснил, что он хочет
