что я делаю кого-то счастливым.
Но сейчас что-то сразу пошло не так. Мои мысли спутались, и я ощутил, как меня отхватывает жажда крови. Я уловил запах быков Флидас, но вместо того, чтобы спокойно принять информацию, понял, что страшно проголодался, и у меня рефлекторно потекла слюна. Все было как-то неправильно, и мне следовало побыстрее покончить с «прогулкой» на лоне дикой природы.
Флидас ринулась к ограде, нагнулась и отшвырнула налево громадный ком земли. Потом она свистнула и помахала нам, чтобы мы пролезли в образовавшуюся дыру. Мы с Обероном так и сделали, после чего затрусили к скалам, где уже охотились раньше. Бежали мы почти бесшумно, чтобы, чего доброго, не спугнуть баранов. Вскоре перед нами выросла вторая ограда, но Флидас вновь расчистила нам путь.
– Вперед, мои гончие! – воскликнула богиня звучным голосом, и я внезапно понял, что я больше не друид. Я превратился в полноправного члена стаи и стал верной гончей Флидас.
– Выгоните баранов из укрытий, пусть прибегут прямо ко мне и к моему луку!
И мы сорвались с места, мы мчались быстрее, чем когда-либо в жизни, и я лишь смутно осознавал, что в дело вступила магия, причем не моя. Но железный амулет, охватывающий мою шею, как ошейник, надежно защищал меня от любых посягательств, поэтому я нисколько не беспокоился.
Вскоре мы обнаружили снежных баранов: они спали возле кустарников. Услышав шорох камешков, они резво вскочили и бросились вверх по практически вертикальному склону. У нас свело лапы, когда мы попытались запрыгнуть на уступ скалы: мне чудом удалось добраться до узкого крутого утеса, но Оберон не долетел и до него и с фырканьем повалился на спину.
‹Обойди подножие скалы и жди, – приказал я волкодаву. – Я пригоню баранов к тебе›.
‹Ладно, – не стал спорить Оберон. – Лучше схитрить, чем бессмысленно носиться кругами›.
Продолжая взбираться по склону, я не сводил глаз с убегающих баранов. Меня поразило, что я вроде бы их догонял, и я испытал такое ликование, что даже залаял в надежде испугать рогатых зверюг до полусмерти. Однако они, похоже, были созданы для того, чтобы грациозно скакать по скалам, а я – нет, и, в конце концов, я позорно отстал от баранов. Но ведь мне приходилось искать места, чтобы поставить лапы и не свалиться на землю! Я протяжно завыл: пусть бараны не сомневаются, я рядом! Нет уж, я не собирался сдаваться и пускать все на самотек. Я поймаю их – во что бы то ни стало!
Разумеется, я не знал точно, где их поджидал Оберон, но рассчитывал, что мой лай подскажет волкодаву верное направление.
Спускаться по тенистому склону оказалось гораздо сложнее, чем подниматься: крутые уступы таили в себе опасность. Вдобавок я мог оступиться, упасть в какое-нибудь ущелье – и тогда охоте конец. Но бараны, мчавшиеся в аризонском ночном полумраке, помогали мне сориентироваться в пространстве. Они неслись в южном направлении, и я слышал только цоканье копыт по камням и собственное тяжелое дыхание. Если Оберон и Флидас затаились поблизости, они сделали
