превратился в морскую выдру и нырнул в Тихий океан. В конце концов, я сумел достать со дна морского старинное золотое ожерелье с крупными рубинами. Сокровище было зажато в руке скелета, припорошенного песком (точными координатами его местоположения меня снабдила та самая ведьма).
Моя знакомая была невероятно довольна, когда получила подарок, но даже спустя два тысячелетия владения магическими знаниями я так и не понял, для чего ей понадобилось ожерелье. Вот такие они, женщины.
Завершающим аккордом нашей сделки стала одна важная деталь: магия плаща рассеивается только в том случае, если я проливаю на него максимальное количество слез. Должен признаться, что вызвать их по желанию для меня было практически невозможно, пока я не посмотрел «Поле его мечты». Когда Кевин Костнер в конце фильма спрашивает у отца, хочет ли тот побросать мяч, я полностью теряю над собой контроль. По-моему, любой, с кем этого не происходит, либо смотрит кино в смешанной компании и сдерживает себя, либо судьба благословила его необычно отзывчивым отцом. Я же начинаю заливаться слезами, совсем как девчонка, которую бросил парень, всякий раз, когда вижу эту сцену – или даже если прокручиваю ее в голове. Мой батюшка никогда не стал бы играть со мной в мяч – и не важно, что он умер две тысячи лет назад и тогда бейсбол еще не изобрели. Его представления о правильном воспитании заключались в том, чтобы швырнуть своего сына в яму со смолой с целью преподать ему урок, хотя я так и не понял какой – разве что убрать с глаз как можно дальше.
Поэтому, когда появляется причина, по которой я считаю необходимым снять магический покров, я думаю про «Поле его мечты», и слезы начинают струиться по моим щекам, точно горные реки по склонам.
Заклинания исчезли от капли моей крови из проколотого пальца и слюны из моего рта. Я бережно развернул промасленную кожу и увидел изысканные ножны шоколадного оттенка, из которых выступали золотая гарда и рукоять, тщательно обернутая полосками сыромятной кожи. Надо сказать, что, хотя волшебный клинок не покрывали стальные спирали, он выглядел идеально – Фрагарах был прямым, рельефным и смертоносным.
Длинный кожаный же ремень, пропущенный через кольца ножен, позволял закинуть их за спину: и я так и сделал – чтобы подразнить и одновременно обещать кару тем, кто попытается отнять Фрагарах у меня.
Немного подумав, я вытащил клинок из ножен, решив, что сперва нужно его проверить, хотя мне просто хотелось им полюбоваться.
Естественно, меч оказался в полном в порядке: влажность не причинила ему никакого вреда.
Фрагарах буквально пел и сиял в лучах солнца, и я опять восхитился силой заклинания, соткавшего вокруг него магический плащ. Вес, балансировка и орнамент на клинке радовали меня, как вновь обретенные старые друзья. И хотя я знал, что держу в руке Фрагарах, пульсация магии, которую я обычно чувствовал, отсутствовала напрочь. Фир болги не поймут, что это Фрагарах, пока он не разрубит их оружие и кости, будто они сделаны
