себя Анваром Чакнава, финансировал постановку, на премьере которой его убили. Пока это все. Поговори с девушкой. Она желает твоего участия. Согласишься – будем работать вместе. – Бобров попрощался и заспешил в управление.
Оставшись один, подполковник оглядел комнату для сотрудников. В комнате стояло три стола. На одном лежал телефонный справочник. На втором разместился компьютер и факс. Третий оставался стерильно чистым, если не считать фотографии. Снимок стоял в деревянной рамочке. Петр Григорьевич подошел ближе и обнаружил знакомую карточку Райхон. Жена уже завела себе в офисе рабочее место и украсила его снимком своей мамы.
Петр Григорьевич вышел в коридор и остановился перед дверью с табличкой «ДИРЕКТОР Петр Григорьевич Ерожин». Петр Григорьевич открыл дверь и вошел в кабинет.
В его начальственном кресле сидела артистка Нателла Проскурина. Полюбоваться офисом после ремонта Ерожин не успел. Первый рабочий день частного сыскного бюро начинался с убийства.
– Давай, моя твоя жениться будем, – сказал Халит, поглаживая своей сухой смуглой рукой Дарьи Ивановну по спине.
Никитина резко перевернулась, приподнялась на постели и натянула простыню до подбородка.
– Ты думай, что мелешь?! Людям на потеху себя выказывать? Нечего сказать, молодые…
У меня уже внучка чуть замуж не вышла….
– Спать вместе хорошо?
– Стара я для невесты, – вздохнула Дарья Ивановна и улеглась на спину.
– Совсем ты даже не старый. Очень ты даже хороший. Сиська большой, крепкий. Как у девушка сиська. Для меня совсем даже молодой, – запротестовал Халит.
– Для тебя, старого черта, может и молодая. И откуда только силы берутся?! Не давал спать всю ночь. Тощий, сухенький, а до печенок достал. Зачем я, дура, тебя от простуды выходила? – сказала Дарья и зевнула.
– Давно женщина нет. Халит любви много скопил. Сегодня маленький часть отдал, – улыбнулся мусульманин.
– Уморишь, старый черт, если за тебя замуж соглашусь, – проворчала Дарья. – Ты сейчас после болезни, а в силу войдешь, каково?
Слишком неожиданным для Никитиной стало предложение о замужестве. Да и произошло все как-то быстро. Десять дней назад ударили крепкие морозы. Речку, что текла за лесом, сковал лед. Мусульманин отправился на подледную рыбалку. Проходя мимо ее двора, крикнул: «Готовь чугунок. Моя вернется, уха варить будем».
Течением на речке намыло полынью, и Халит провалился в ледяную воду. Возвращался весь обледенелый. Дарья взяла соседа в дом, переодела в сухое белье, но было поздно. Халит застудился. Промокшего рыбака бил озноб, и у него поднялась высокая температура.
Никитина оставила Халита у себя и неделю ходила за ним. Температура спала. Вчера больной попил чаю и долго ворочался.
– Чего маешься, не спишь? – спросила Дарья. Халит не ответил.
Минут через пять Никитина услышала, как мусульманин поднялся и зашлепал босыми пятками по полу. Затем она
