был полным. Военный министр лично испытал состав в своем большом саду и, получив блестящие результаты, немедленно распорядился провести при посредстве нового вещества пробные стрельбы из пистолетов. В тот же день я получил официальный приказ из министерства немедленно отправляться на пороховой завод в Шпандау, где приступить к опытам в больших масштабах. Начальству завода было предписано предоставить мне для работы все необходимые материалы и оборудование. Я не думаю, что когда-то еще военное министерство реагировало на предложения столь же быстро! Теперь о моем возвращении в бригаду речи уже не шло. Я был единственным из десяти провинившихся, кому удалось остаться в Берлине.
Однако мои крупномасштабные эксперименты на пороховом заводе не привели к ожидавшимся после такого удачного начала положительным результатам. Пироксилин не смог заменить собой порох в пистолетах. Правда, опыты со стрельбой из ружей и пушек были более успешными, но вскоре выяснилось, что мой пироксилин при хранении менял свои свойства. В высушенном состоянии он быстро разлагался, а при определенных обстоятельствах мог и самовоспламениться. Кроме того, сила выстрела при его применении сильно зависела от степени сжатия и способа воспламенения заряда. Поэтому в своем докладе я написал, что приготовленный по моему методу с помощью смеси азотной и серной кислоты пироксилин обладает привлекательными свойствами как взрывчатое вещество, в каковом качестве, как начинка для взрывных устройств, может быть весьма полезен для военного дела. Вместе с тем им нельзя заменить пистолетный и ружейный порох, поскольку он не является стабильным химическим соединением и действие его со временем меняется.
Уже после того, как я отослал свой отчет, пришло известие о том, что профессор Отто из Брансвика вновь открыл мой метод получения улучшенного пироксилина и опубликовал его. Мои работы в Шпандау были засекречены, как и мои отчеты для военного министерства, поэтому профессор Отто по праву, как первый, опубликовавший работу, считается изобретателем метода. Такое со мной происходило довольно часто. На первый взгляд это кажется несправедливым и обидным, когда приоритет в открытии отдается человеку, успевшему первым обнародовать результаты своих трудов, тогда как другой исследователь, дойдя до решения первым, не хочет о нем рассказывать до тех пор, пока не проведет его всестороннее исследование. Однако следует признать, что должен существовать какой-то строго определенный признак, по которому можно было бы определить приоритет. Для науки и для человечества важна не личность изобретателя, а сам предмет, который и доводится до всех общедоступной публикацией.
Телеграфная комиссия
После того как угроза высылки из Берлина перестала мне угрожать, я смог вновь вернуться к занимавшему меня вопросу об устройстве телеграфной связи. Первым делом я написал и отправил генералу Этцелю, начальнику находившегося тогда в ведении Генерального
