с неба сплошной стеной, точно целое озеро опрокинулось над городом и в несколько секунд затопило все, не только двор, но и весь сарай; крысы и мыши как ошалелые кинулись спасаться в свои норы. Бедный Бенно в момент промок до нитки; вода лилась на него сквозь крышу с такой силой, будто он стоял под водосточной трубой; его сапоги и карманы куртки переполнились водой. Удар следовал за ударом, молнии сверкали, разрезая небо громадными огненными стрелами; шум ливня и грозы был до того оглушителен, что положительно ошеломлял непривычного человека.
Бенно через отворенную дверцу наблюдал за жилым помещением. Не вспомнит ли Нидербергер о том, что он, Бенно, незнакомый еще с местными климатическими условиями, предоставлен в эту кошмарную непогоду всем неистовствам стихии, что ему негде укрыться от дождя?! Не явится ли он, не позовет ли его в другое, сухое и надежное помещение, – думалось бедному подростку, но нет, о нем, очевидно, и не думали. Между тем гроза длилась всю ночь напролет и только под утро стала немного стихать.
Около шести часов дверцы сарая отворились, и в них появилась фигура Нидербергера.
– Эй, Бенно, пора вставать!
Юноша решительно подошел к хозяину и сказал твердым, почти строгим голосом:
– Где мои вещи, господин Нидербергер?
– Почему ты осведомляешься об этом?
– Потому что я желаю переодеться, – сказал Бенно, – вы, очевидно, не знали, что крыша вашего сарая протекает!
– Какие пустяки! Подумаешь, несколько лишних капель воды для молодого человека твоих лет! Что тебе от этого сделается? Пойдем скорее, мне надо послать тебя на дом к одному очень богатому покупателю: снести ему кое-что да затем подстеречь опять, как вчера, нашего почтальона. По пути солнышко высушит тебя!
Но Бенно не трогался с места. Он был до того обижен подобным отношением, что решил ни за что не поддаваться.
– Я вас спрашивал, пришли ли мои вещи, господин Нидербергер? – настойчиво повторил он.
– Ну да! На что они тебе? Я ведь сказал тебе, что прежде всего надо сходить к моему покупателю, затем…
– Прежде чем я не переоденусь, я решительно никуда не пойду и не буду ничего ни делать, ни исполнять до тех пор, пока вы не выдадите мне моих вещей и не укажете мне сухого помещения, где бы я мог переодеться!
– Да это настоящий бунт! Я обязался твоему дяде кормить и одевать тебя в течение трех лет твоего обучения! Как же я могу допустить, чтобы ты понапрасну трепал платье? Смотри, ведь все на тебе уже почти просохло!
Бенно молчал, но по лицу его было видно, что он намерен настоять на своем, и Нидербергеру волей-неволей пришлось подняться на чердак и выдать мальчику его ящик. Хотя замок от него был уже сорван и вещи перерыты, но пока все еще было цело. Переодевшись здесь же и выпив кружку отвратительного жидкого кофе, он отправился с громадной корзиной разных товаров в аристократический квартал города. К вечеру, усталый, он возвратился в лавку.
Господи,
