двадцать футов вышины, построенные белыми муравьями. Часто эти холмики были покрыты ползучими растениями, сходившимися на вершине и висевшими вроде зонтика, Я застрелил несколько горлиц и других птиц нам на обед, и пока Джан жарил их, пошел отыскивать плоды. Я нашел множество кизила и маленьких красных фиг, растущих на кустах. Самый странный фрукт, который случалось мне встречать, походил по виду на пилу с очень толстой корой, а внутри был большой орех. Мне пришлось влезать на дерево за этими плодами, потому что те, которые пониже, были съедены слонами, очевидно большими любителями этих плодов.
Так как нашей целью было вернуться как можно скорее, я решил не удаляться с дороги, чтобы застрелить какого-нибудь большого зверя, хотя зарядил мое ружье пулей для защиты от львов, леопардов, носорогов или гиен.
В первый день нашего путешествия мы видели много зверей издали, хотя ни один к нам не подходил. Мы остановились на ночлег под деревом, развели большой костер, а с каждой стороны ствола сделали забор из толстых палок, так что надеялись заснуть, не будучи потревожены дикими зверями. Бык остался снаружи, и мы знали, что он прибежит к огню, если ему будет угрожать опасность.
Обычные крики африканского леса не давали нам крепко заснуть, и меня разбудил рев льва, стоявшего недалеко от нас и боявшегося подойти к нашему костру и забору, который он, вероятно, принимал за западню.
Ночью мы истощили наш запас дров, и утром Джан пошел за дровами к завтраку. Я ощипывал птиц, убитых вечером, когда услышал, что мой товарищ зовет на помощь. В то же время громкий треск ветвей долетел до моего слуха, между тем как наш бык бежал ко мне в очевидном испуге.
Схватив ружье, я побежал, опасаясь, что лев бросится на Джана, пока он подбирает ветви, и вполне приготовился к встрече с свирепым зверем. Однако вместо льва я увидел слона с поднятым хоботом, выбегающего из кустарника. Я спрятался за деревом как в единственно безопасном месте, и каков же был мой испуг, когда я увидел, что Джан уцепился за заднюю ногу слона. Как он туда попал, было для меня загадкой. Но как его освободить из этого неловкого положения, тоже было вопросом, который надо было разрешить. Если он отцепится, он должен ожидать, что слон лягнет его задней ногой, и это убьет его на месте; а между тем, если он не освободится, то слон протащит его несколько миль, и он погибнет самым жалким образом. Моей единственной надеждой было тотчас смертельно ранить слона. Нельзя было терять ни минуты, если я хотел спасти бедного Джана.
Именно в это время слон увидел быка и остановился, как бы соображая, напасть ли на него. Чувствовал ли он, что Джан цепляется за его ногу, я сказать не могу, потому что тяжесть негра так же мало мешала ему, как помешала бы муха бегущему человеку.
Бык, вместо того чтобы бежать, стал головой к слону, хотя дрожал всеми членами.
Джан, онемевший от испуга, не выпускал ноги, хотя возможность на спасение для него состояла в том, чтобы прыгнуть назад, даже если бы ему пришлось упасть как раз позади слона. Я не хотел кричать ему, опасаясь привлечь внимание
