Один из камергеров поднял ее и передал министру двора графу Воронцову, который положил ее в карман.
Все произошло так быстро, что не было замечено никем, кроме тех, кто находился близко к Императору. ‹…› После церемонии всем, кто видел это, было приказано молчать об инциденте, и до сих пор он был никому не известен. Я остановился на описании этого случая, который может показаться незначительным, потому что знаю, какое глубокое впечатление было произведено им на Николая II, и насколько он увеличил Его врожденную склонность к фатализму»{797}. Эти воспоминания Извольского вызывают ряд вопросов. Цепь ордена Св. Апостола Андрея Первозванного была больше метра, а её вес составлял примерно 300 г. Очевидно, что падение такой цепи не могло пройти незамеченным, и уж точно граф Воронцов-Дашков никак не мог положить ее в карман.
Извольский ошибается, когда уверяет, что инцидент с цепью «не был никому известен» до его воспоминаний. Присутствовавший на коронации Великий Князь Константин Константинович записал в своём дневнике, что Государю «помогали надеть порфиру; при этом разорвалась Его большая бриллиантовая Андреевская цепь»{798}. А. С. Суворин в своём дневнике 1896 г. замечает по этому поводу: «В соборе Владимир Анат. (правильно Александрович. – П. М.) оправлял так усердно порфиру на Царе, что оборвал часть цепи Андрея Первозванного, которая надета была на Государе»{799}. У графа С. Д. Шереметева инцидент с цепью приобретает другие очертания: «Перед тем, чтобы надеть порфиру, нужно было оправить цепь Святого Андрея, затем порфиру завязать кистями на груди. Государь Сам не мог справиться, нервно подошел Владимир Александрович и стал завязывать и оправлять цепь, но толку не было, и конца не было этим стараниям. Кончилось тем, что Владимир Александрович сломал одно из звеньев цепи, и оно упало на пол… Императрица Мария Феодоровна едва сдержала глухой крик и покачнулась, но звено было поднято, и наконец, все было приведено в порядок»{800}. Поведение Великого Князя Владимира Александровича представляется невероятным, как и его способность сломать весьма прочную цепь высшего ордена Российской Империи.
Был ли этот эпизод на самом деле или нет, неизвестно. Но даже если он и имел место, то это была столь незначительная заминка, которая никак не отразилась на ходе коронации и, безусловно, осталась незамеченной подавляющей частью присутствующих. В дневнике Государя о ней ничего не говорится.
Между тем случай с оторванными звеньями цепи приобрел в общественном сознании всё большие размеры. Стали говорить, что Государю стало плохо «под тяжестью короны» и о других «недобрых знаках». Под влияние этих слухов попадали даже такие глубоко верующие верноподданные, как игумен Серафим (Кузнецов). «Во время коронования, – писал он, – с Государем произошел, по-видимому, не заслуживающий внимания случай, но он оказался впоследствии вещим. После длинной и утомительной коронационной службы, в момент
Извольский А.П. Воспоминания: Пер. с англ. 2-е изд. М.: Международные отношения, 1989. С. 166.
Дневник Великого Князя Константина Константиновича за 1896 г. Запись за 14 мая // ГА РФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 43. Л. 60.
Дневник А.С. Суворина за 1896 г. Запись за 14 мая // Дневник А.С. Суворина. [Редакция, предисловие и примечание Мих. Кричевского]. М. – Пг.: Изд-во Л.Д. Френкель, 1923. С. 103.
Шереметев С.Д. Картина была потрясающая / Из дневника С.Д. Шереметева о Коронации Николая II. Публ. Л.И. Шохина //Отечественные архивы. 1996. № 1. С. 86.
