проговорил кучер.
Около трех часов пополудни мы подъезжали к большой довольно богатой деревне, среди которой высился костел. Это и была деревня Катовичи, где стоял обоз второго разряда нашего полка. Когда мы въехали в деревню, сразу почувствовалось что-то родное и близкое. Лица некоторых солдат казались мне знакомыми. У всех на погонах стояла цифра «17». На фронте свой полк – это все равно что своя семья. Лишения и опасности боевой жизни сближают между собой как офицеров, так и солдат, одинаково несущих бремя войны под сенью полкового знамени.
Когда мы въехали в деревню, я обратился к первому встречному солдатику:
– Послушай, братец, иди-ка сюда!
Солдат встрепенулся и, подбежав к повозке, взял под козырек. Взглянув на меня, он радостно воскликнул:
– Здравия желаю, ваше благородие, с приездом!
– Спасибо… – несколько смущенно ответил я и в душе подивился тому, что он меня знает. – Откуда ты меня знаешь?
– В походе вас заприметил, ваше благородие, вы, кажись, были в первом батальоне, – весело ответил солдат.
– Да, да… Покажи, пожалуйста, где живет ваш командир обоза капитан Козлов.
– А тут недалече, я проведу. – И при этих словах солдат быстро пошел вперед. Наша повозка поехала вслед за ним. Через несколько минут мы остановились около одной чистенькой халупы, покрытой красной черепичной крышей. – Вот здесь, ваше благородие! – воскликнул расторопный солдат.
Я дал ему на чай и, отпустив подводу, пошел вместе с Францем к халупе. В кухне, где помещался денщик капитана Козлова, я оставил Франца с вещами, а сам вошел в смежную комнату. Комната была очень чистенькая. В углу висели католические иконы, украшенные бумажными цветами. Стены были оклеены какими-то белыми обоями с синими разводами. На окнах стояли вазоны.
У одной стены стоял большой шкаф, сквозь стеклянные двери которого виднелась чайная и столовая посуда. Направо от двери у другой стены стояла походная кровать.
Капитан Козлов сидел у стола и разбирал какие-то бумаги. При моем входе он поднял голову и пристально посмотрел на меня и на мои погоны. Лицо его с добрыми, ласковыми глазами, с клинообразной бородкой и пушистыми усами с проседью засветилось лаской и приветом. Хотя он почти меня не знал, так как я был еще молодым офицером, недавно поступившим в полк, однако он поднялся мне навстречу и приветствовал как своего старого знакомого.
– Здравствуйте, здравствуйте, дорогой мой, извините, я даже не знаю, как ваша фамилия, потому что вы еще совсем недавно в нашем полку. Но вы, вероятно, были ранены, у вас такое бледное лицо… Раздевайтесь, голубчик, и садитесь, а я сейчас распоряжусь… – С этими словами он полуоткрыл дверь и крикнул: – Василий, ну-ка, живо чайку расстарайся!
Я был глубоко тронут таким вниманием и невольно мысленно сравнил прием, оказанный мне в штабе корпуса, и тот прием, который я встретил здесь, у себя в полку.
– Ну, рассказывайте, что нового в Житомире, вы
