мужских ногах…
Жалящий язык уже достиг основания позвоночного столба и опускался ниже и ниже… Вскоре она почувствовала, что истекает влагой. Вожделение оказалось настолько сильным, что она застонала и судорожно выпрямилась, но ее ноги по-прежнему были скованы льдом.
Платье упало вниз. Она была полностью обнажена, и невидимые руки ласкали ее вместе с лебединым клювом. Лоснящаяся длинная шея извивалась где-то между ее ног, потом она поняла, что это уже не шея. Она потянулась ртом к этому скользкому жадному органу… Тут кто-то подтолкнул ее сзади, и она упала на живот. Под нею оказалась раздавленная лебединая плоть – наполовину мужская, наполовину птичья – холодная, как зимняя могила, и все же непереносимо влекущая…
Длинноволосый юноша лег на нее. Она ощутила тяжесть и тепло его тела; волосы упали сверху, окружив ее голову коконом струящегося черного дождя. Потом он вошел в нее сзади, и вместе с болью мгновенно исчезло наваждение.
Она лежала на мокрых листьях, смешанных с грязью. Еще больше грязи было внутри. Что-то яростно терзало ее внутренности. Она закричала и вцепилась в волосы Олимуса. Несмотря на боль, тот молча зажал ей рукой нос и рот, пока она не ослабила хватку. После этого он вывернул ее голову и дважды жестоко ударил. Кровь потекла из разбитого носа и губ…
Олимус приподнялся на руках и продолжал насиловать ее, уже почти потерявшую сознание. Иногда она приходила в себя и снова начинала вырываться, визжа, как кошка, но, похоже, это еще больше возбуждало его. Несмотря на худобу, он оказался намного сильнее девушки. Ее кожа была иссечена его ногтями, бедра залиты кровью и еще чем-то липким, грязь облепила лицо и набивалась в рот…
Никогда ей не снился столь жуткий кошмар. Она переносила унижение такое глубокое, что после него было возможно либо самоубийство, либо… любовь. Регина и не подозревала, что так извращена. Болотный Кот лишил ее не только девственности, но и надежды.
Где-то очень далеко и вместе с тем очень близко от лесного лагеря, в убежище, замороженном холодом бессмертия, Стервятник Люгер готов был завыть от радости. Но у него не было легких и не было рта.
Сопляк все-таки сделал ЭТО. Его избранник, его воспитанник, его плотская половина, орудие его мести… Он обесчестил дочь Левиура, не подозревая, что та является его сестрой. Таким образом, он повторил в какой-то мере ошибку самого Люгера, причинявшую тому такое страдание. Только Олимус совершил нечто худшее…
Стервятник испытывал наслаждение, втягивая юнца в черную трясину насилия и зла. Когда-нибудь Люгер откроет ему истину и будет единственным, кто поможет человечку справиться с этим…
Но сейчас его темный замысел только начинал воплощаться. Глан должен быть доволен. Для мертвого Магистра Лиги, как и для бывшего валидийского дворянина, время ожидания уже не имело значения.
Семнадцать лет пролетели, как одно мгновение. Семнадцать призрачных лет… Где-то
