мне известно, договорился о «коридоре», а вот с восточным отрядом нет.
– Мы прошли, не засветились, и отряд пройдет. Баршан опытный воин, он не поведет людей скопом.
– Посмотрим. Но уйти обратно мы в любом случае сможем, закрыв пост. Помощь и поддержка подойти не успеют. А ночью и «вертушки» не полетят. Да, денег лишимся, но сохраним жизнь.
Лупко задумчиво покачал головой. Ему совсем не хотелось лишиться обещанного вознаграждения, на которое он в Украине не только особняк поднимет, но и дело крупное откроет. Лупко давно мечтал стать хозяином в своем селе. Построить животноводческий комплекс, купить элитных коров и жить с молодой женой в шикарном особняке на берегу Днепра. Тогда он и местным главой заделается. Ведь у сельчан нет дома работы, больше в города ездят, кто-то в Россию, кто-то на запад. А тут работа на селе появится. И все проголосуют за него. И с властью высокой он найдет общий язык, как истинный патриот, воевавший против оккупантов на их территории, и для радикалов своим станет. А значит, делай что хочешь, никто не придерется.
Мысли Лупко прервал Станадзе:
– Витя, ты что-то не понял?
Словно очнувшись, Лупко поправил автомат:
– Задумался. Украину, жену вспомнил.
– Бегом в ущелье. И аккуратней. Помни, справа пост, вход в ущелье с него частично виден, прижимайся к восточным кустам, а далее к склону.
– Не надо меня учить. До связи!
– До связи, академик.
Лупко посмотрел на грузина, хотел ответить, но не стал, молча двинулся к ущелью.
Отправив Лупко, Станадзе повернулся к Казоеву:
– Али, посмотри-ка еще раз пост.
– Ты хочешь, чтобы я без одежды остался? Придется ползти по колючему кустарнику.
– Лучше остаться без одежды, чем без головы.
– С этим трудно спорить. Ладно, ты начальник тут, подчиняюсь.
Казоев прополз в кусты и полез дальше к прогалине, оттуда можно было видеть наряд на посту.
Спустя десять минут радиостанция Станадзе сработала сигналом вызова:
– Да, – кратко ответил проводник.
– Я!
– Слушаю, хохол.
– Внизу чисто.
– Впереди?
– Там изгиб, метрах в пятистах, до него никого нет.
– Укрывайся, смотри местность и жди.
– Принял.
Вернулся и Казоев.
Стряхнул с себя прилипшие колючки можжевельника, цокнул языком.
– Что? – спросил Станадзе.
– Ладони порезал и куртку порвал. Надо перевязаться.
– Я спрашиваю: что по посту?
– Да ничего. Наряд внутри. Такое ощущение, что он приготовился к ведению круговой обороны.
– Он так и должен нести службу. Значит, везде все спокойно.
– У хохла тоже чисто?
– Да. Перевязывайся, надо будет, помогу.
– Сам справлюсь.
Казоев
