милая! Такое богатство! Нужно продать и ни в чем себе не отказывать! Зачем вам держать его?
Люся царственно покачала головой:
– Продать? Кому, Ирочка? Новым русским, как их теперь называют? Нет уж, увольте! Этот браслет наследный, еще от моих пра-пра! И носили его прекрасные дамы! И кстати, не продали, даже в самые жуткие дни! – гордо добавила она. – Браслет передавался только по женской линии – дочкам и внучкам. Никаким невесткам – ни-ни! Только родне по крови. Но ни дочки, ни внучки у меня нет. А вы какая-никакая, пусть дальняя, но родня. И к тому же – по женской линии. Все, разговоры закончены, и новая владелица – Маша, Мария Мирошникова!
Равнодушная к украшениям, Маша отдала подарок маме: «Носи или спрячь, решай сама». Носить мама не стала – куда, господи? В школу? Ну нет. Браслетик хранился в «сейфе» – так мама называла их схрон, когда-то обнаруженную дырку под подоконником.
Тетя Люся довольно скоро умерла, и Маша с мамой ездили ее хоронить.
В четырнадцать лет Маша поняла, что у мамы есть мужчина. Нет, она не приревновала ее – ума на это хватило, – но испугалась: а вдруг? Вдруг мама захочет замуж? Что тогда будет? Ах, как нарушится их прекрасная жизнь! Страшно представить. Но замуж мама не вышла. Просто иногда уходила – убегала на свидания, страшно смущаясь при этом.
Маша ни о чем не спрашивала. Но и мама ничего не рассказывала, что странно. Все-таки они были близки и откровенны друг с другом.
Маша выжидала. Но через полтора года мамины свидания закончились, и она пребывала в отвратительном настроении.
Маша не выдержала.
– Ну, – с усмешкой сказала она, – и где наш кавалер?
Мама покраснела:
– Уехал. И скорее всего, не вернется.
Маша строго вскинула брови:
– А поподробнее?
Подробности оказались таковы: кавалеру предложили работу – читать лекции в университете в Санта-Барбаре. Он лингвист.
– А тебя с собой не звал? – ревниво ухмыльнулась Маша.
– Как же, звал, – вздохнула мама. – И даже очень настойчиво звал. Но…
– Ты отказалась? – вырвалось у Маши.
Теперь усмехнулась мама:
– А ты предполагала другой вариант? Что я уеду и оставлю тебя?
Маша смущенно выдавила:
– Ну… Я не знаю.
– Какие здесь могут быть «ну»? – отрезала мама.
Спустя какое-то время она рассказала: мужчина этот был милым и вполне достойным – ровесник, разведен, успешен в карьере. Любви не было, но была симпатия, точно была. Да, увлеклась. Но уехать? Нет, это невозможно – пожилые родители и дочь-подросток. О чем тут говорить?
– Мне есть для кого жить, – поджав губы, закончила мама.
Но Маша видела – переживает. Может, этот лингвист и был ее судьба? Или просто с ним она могла бы устроить жизнь – а что тут плохого?
Маша
