де на земле. Лишь плита на могиле, которая мало кому о чем напомнит. Наверное, в этом случае более правильно было б произнести: «Господь прибрал»…
Великий князь Владимирский и князь Московский Иван Иванович Красный, занявший это кресло после страшного разгула чумы 1352–1353 годов, когда скончался и Симеон Гордый, и средний сын Ивана Калиты Андрей, по жизни был мягким и добрым человеком. То есть обладал чертами характера, не свойственными правителю государства. Неотъемлемыми атрибутами власти были, есть и будут решительность, твердость, воля и порою даже беспринципность при достижении поставленных целей. Иван Красный не был способен на подобное. Оттого и ослабло было здание, неустанно возводившееся в течение более чем двадцати лет его отцом и старшим братом. Ослабло… но не рухнуло! А ведь могло!!
Да, нужна была твердая рука Москве в те непростые для нее годы! На юге взошла звезда великого Олега Рязанского. Не успел прах Симеона Гордого упокоиться в Архангельском соборе, как захватил Олег Лопасню, полонив бояр московских и грозя Коломне. Не дал Иван на то военного ответа, растерялся…
На западе все сильнее становилась Литва. Великий князь Литовский Ольгерд не скрывал своих желаний присоединить к себе земли киевские, смоленские, брянские, московские, псковские, новгородские. Он сумел добиться у дряхлеющего Константинополя поставления отдельного митрополита в Киеве, отнимая таким образом у Владимирского митрополита Алексия половину его духовной власти над русскими землями. Он хладнокровно велел арестовать Алексия и его свиту в Киеве во время пастырского объезда православной митрополии, ввергнуть на многие месяцы в подземелье, любой ценой желая избавиться от своего главного противника в Северо-Восточной Руси. Не смог Иван Красный противостоять и этой беде…
В самой Москве начались нешуточные раздоры и которы между высшей боярской верхушкой, во все века бывшей оплотом и опорой князей русских. Споры между двумя группировками, борьба за должность тысяцкого столицы отвлекали от внешних напастей и в конце концов привели к пролитию боярской крови. И здесь не явил князь волю свою, растерянно взирая на происходящее. Бежала часть боярской верхушки в Рязань, еще более ослабляя Московское княжество. И если б не твердая рука митрополита Алексия, принявшая вожжи правления, невесть что могло и сотвориться на русских порубежьях…
Да, кроток был Иван Иванович, не такой нужен был правитель русским землям! Оттого, возможно, и отпущен был ему небесами короткий земной срок. Господь призвал московского князя в возрасте Христа. Именно ПРИЗВАЛ, ибо, по моему твердому убеждению, младший сын Ивана Калиты исполнил свою земную миссию!
Он занял кресло в трудном 53-м, когда вдруг не стало иных людей, имевших на то прямое наследственное право. И тем самым спас княжество от кровопролитной во все времена борьбы за власть и гражданского кровавого раздрая. Он предсмертною волей своей поставил во главе московского княжества митрополита Алексия, что в итоге и привело к его дальнейшему подъему и расцвету. Он дал почувствовать великим боярам, что лишь их единая сплоченная позиция может оставить их действительно ВЕЛИКИМИ, что лишь в этом залог их личного будущего и будущего Москвы. Он вместе с женой, великой княгиней Александрой, породил и довел до отрочества сына Дмитрия, который войдет навеки в историю под звучным именем Донской. Это их дочь Анна станет впоследствии женой безудельного князя Дмитрия Михайловича Боброк-Волынского, своим военным гением не раз прославившего русское оружие. Он был мостиком между великими Иваном Калитой и Симеоном Гордым и не менее великим Дмитрием Донским. Разве ж этого мало?!
Но и Дмитрий Иванович, в ноябре 1359 года юным отроком положивший последний поцелуй на холодный лоб своего отца, мог бы не стать великим, если б не окружали его при дворе и в земле русской слуги, большие и малые, но все одинаково верные и преданные делу становления великой Москвы…
Часть I
За други своя…
Глава 1
Отзвенели московские колокола, отпел церковный хор, состоялось венчание на княжество растерянного девятилетнего мальчика, послушно исполняющего все тихие подсказки ближних бояр. Теперь он сидел на княжеском кресле, облаченный в дорогую одежду, снявший наконец столь большую для него шапку Мономаха, вошедшую в великокняжеский обиход еще при деде Иване Калите, и растерянно смотрел на два ряда бояр.
– Федор Андреевич! – пытаясь придать голосу хоть какой-то оттенок властности, произнес он. – Когда посоветуешь мне в Орду на великокняжеское поставление выезжать?
Федор Кошка, сын боярина Андрея Кобылы, исполнявший функции кили-чея Москвы в ставке великого хана (или, более точно, ханов, ибо после убийства Джанибека родным сыном Бердибеком за два года до смерти Ивана Красного великоханский трон стал переходить из одних рук в другие с невероятной быстротой!), заметно смутился. Откашлявшись, он, наконец, произнес:
– Князья нижегородский, суздальский, ярославский, тверской и прочие собираются
