решил бы, что политик говорит правду, но Хлоя, как и Якобина, не склонна была обманываться внешностью. Столько лет в большой политике наверняка научили его складно врать. Для себя журналистка решила, что не поверит члену Совета, пока не получит подтверждение из уст его жены. То есть никогда, всего вероятнее.
– Что ж, – не смутил безжалостную Якобину Торнвальд, – Обратимся к не менее интересному вопросу. Партия нового пути упорно отрицает причастность к разоблачению, хотя им оно, без сомнения, наиболее выгодно. Что вы можете сказать по этому поводу? Алфонс Бенедикт стоит за крушением вашей легенды или кто-то другой? У кого могла заваляться бумажка десятилетней давности?
– Не имею ни малейшего понятия, – Торнвальд пожал плечами, – Все, что вы сказали, правда, но мне не хочется верить что это дело рук Альфонса Бенедикта. Он неплохой человек и никогда не опускался до таких методов. С другой стороны, я не представляю, кто еще это мог быть. Забавно, не находите? Моя жизнь закончена, а я даже не знаю, к кому предъявить обвинения…
– Надеюсь, он не начнет рыдать, – обеспокоенно прошептала Хлоя, помня о нервной реакции коллег на громкие звуки, – Якобину этим не испугаешь, а мы будем выглядеть не в лучшем свете.
Мрачные предсказания Хлои не сбылись. Никсон Торнвальд оставался спокойным до конца беседы.
***
Анни с рычанием выключила карманный компьютер, по которому только что смотрела передачу, и, посмотрела на Финна, разделившего зрелище. Стоял прекрасный солнечный денек, и они предпочли провести свободное время в парке, облюбовав пустую скамейку у фонтана.
– Ему это совершенно не поможет, – отрезала Анни разочарованно, убирая компьютер в сумку, – А я так надеялась, что Торнвальд скажет что-то стоящее. Лучше бы вообще не высовывался тогда. Он хоть подумал, какой урон продолжает наносить своей партии?
Финн не смог сдержать смеха, глядя на надутое лицо Анни. В любви к категоричным заявлениям она все еще оставалась большим ребенком.
– Ты слишком остро на это реагируешь, – заметил он, предусмотрительно стерев с лица улыбку, – Никто и не ожидал, что выступление Торнвальда что-то исправит. Вред уже нанесен, теперь партии нужно сосредоточиться на оставшихся лидерах, слава богу они имеются. Представь, что было бы, если какому-нибудь компромату удалось свалить Бенедикта? У партии нового пути и близко нет никого столь же харизматичного и известного.
– Боюсь, нам никогда не подобраться к Бенедикту и его компромату, – мрачно ответила Анни, – Ну, да довольно об этом, я не в настроении. Ты обещал что-то показать после передачи. Что это?
– Хм, – вид у Финна был крайне интригующий, – Для этого придется немного попутешествовать. Но сначала скажи – ты не боишься Восточной части?
Восточная часть была пользующимся дурной славой районом города, где жил в основном рабочий люд, а оставшиеся после разлома проплешины облюбовали бездомные. Восточная
