стража. Даже во время сна. Притом что изрядной силой природа его не обделила. Приходилось рассчитывать на непростые и весьма изощренные способы отмщения. Ему пришлось долго и упорно ломать голову над своим замыслом. Получалось так, что только два человека более высокого положения, чем вспыльчивый даймё, могли повлиять на его статус по собственному усмотрению – император и сегун. Но как человеку с положением в обществе уровня Хеисиро втереться в доверие кого-то из таких блистательных персонажей, чтобы возвести клевету на Масамуне и настроить их против него? Сама эта мысль выглядела несуразной! Правда, ему пришлось жить в эпоху войн, и доблестные свершения на поле брани обещали стремительное продвижение по службе у императора; человеку с копьем в крепкой руке и на доброй лошади открывались просторы для достижения самых немыслимых высот. Но перспектива храброго воина Хеисиро не светила, да и силы в руках ему откровенно недоставало. С глубоким вздохом сожаления ему пришлось признаться самому себе в том, что на пути ратника исполнение таких честолюбивых намерений для него практически невозможно.
И тут его посетила весьма удачная мысль. Он вспомнил о том, что стать жрецом способен любой человек вне зависимости от его положения в обществе или заслуг перед ним и что перед служителями культа открываются практически бескрайние перспективы для деятельности. На этом поприще практически не существовало преград для выходца из самых низких слоев народа и самого слабого телом. Ученый жрец, заслуживший репутацию святого, мог получить доступ ко двору, а там ему оставалось всего лишь попасть на глаза самого императора!
Вот как раз то, что требуется для достойной мести!
Хеисиро решил обратиться в жрецы и с этим намерением поспешил в Киото, где поступил на службу в храм Унгодзи, что находится в Хигасияма, в качестве причетника.
Но служба причетника оказалась далеко не из самых простых занятий. Прежде чем его причислят к духовенству, ему предстояло пройти через все положенные испытания схимой, самоотречением и епитимией. Кроме того, ему приходилось рвать жилы на услужении тем, кто числился над ним, заставлявшим его выполнять самую черную работу. Хеисиро в тот период его жизни приходилось нелегко. Человек ординарный на его месте пошел бы на попятную и сдался. Но не таков был наш Хеисиро. Ни разу ему даже мысль не приходила о том, чтобы отказаться от поставленной перед собой цели. Он настроился на преодоление любых жизненных испытаний и человеческих унижений, но в конечном счете решил добиться намеченного результата. Тем не менее как простого смертного человека его иногда практически полностью покидали жизненные и душевные силы. Подчас его нервы напрягались, казалось бы, до последнего предела. В такие моменты он смотрел на свое отражение в зеркале с глубоким шрамом на лбу и доставал из тайника тот самый садовый башмак со словами, адресованными самому себе:
– Мужайся! Вспомни о Масамуне! За ним еще должок.
После этого возвращались телесные силы
