как ее сестры? Почему она не может быть храброй и сильной, почему не может принять себя такой, какая есть? Если будет нужно, сестры не колеблясь отрежут себе руку или ногу, чтобы сбежать, – и на ее месте они давно сбежали бы отсюда. Разбили бы стекло, вырвали сердце из груди Криса и, смеясь, сожрали бы это сердце у него на глазах.
Ее вдруг охватила острая тоска по дому. Если Тайсон, ее бывший приятель, рассказал сестрам о том, что ее схватили, – а это маловероятно, учитывая, до какой степени он их боялся, – они, возможно, уже ищут ее и не успокоятся, пока не найдут. Несмотря на недостатки Гвен, сестры любили ее и желали ей самого лучшего. Конечно, они будут разочарованы, узнав, что она позволила захватить себя в плен. Она подвела себя и все свое племя. Еще будучи ребенком, она предпочитала избегать конфликтов, поэтому и получила унизительное прозвище Гвендолин Застенчивая.
Почувствовав, как вспотели ладони, она вытерла их о бедра.
Сабин руководил своими людьми, указывая им, какие камни в какие отверстия вставлять. Пару раз он ошибся, но Гвен это не беспокоило. Сами разберутся. Он правильно определил ее камень, и когда один из мужчин, синеволосый, с пирсингом, настоящий панк, протянул руку к этому камню, сильные загорелые пальцы Сабина схватили его за запястье.
Синеволосый уставился на Сабина.
– Это мое, – сказал тот, покачав головой.
Панк ухмыльнулся:
– Отвратительное зрелище, не правда ли?
Сабин нахмурился.
Гвен растерянно заморгала. Почему он так говорит? Неужели Сабину тоже отвратителен ее вид?
Постепенно воины освободили всех женщин. Одни рыдали, другие рвались прочь из камер. Мужчины не давали им уйти, ловили, но, к удивлению Гвен, обращались с ними очень осторожно, даже когда женщины отчаянно сопротивлялись. Самый красивый мужчина из всех, с разноцветными волосами, подходил к женщинам, едва слышно шепча каждой: «Спи, милая».
Удивительно, но они повиновались, поникая в крепких руках воинов.
Сабин наклонился и взял камень Гвен, тот, на котором был изображен мужчина, сжигаемый заживо.
Выпрямившись, он подбросил камень в воздух и с легкостью поймал его.
– Не убегай, хорошо? Я устал и не хочу гоняться за тобой, но мне придется, если ты меня вынудишь. И я боюсь нечаянно причинить тебе вред.
«Мы оба этого боимся», – подумала Гвен.
– Не… не выпускай ее, – вдруг с усилием проговорил Крис. Когда он пришел в себя? Он поднял голову и сплюнул. Вокруг его глаз уже наливались синяки. – Опасна. Смертельно.
– Камео, – позвал Сабин.
Женщина-воин знала, чего он хочет. Приблизившись к смертному, она схватила его за ворот рубашки и легко поставила на ноги. Кинжал, зажатый в другой руке, поднесла к его сонной артерии. Крис не сопротивлялся, то ли оттого, что ослабел, то ли от страха.
Гвен очень надеялась, что его удерживает на месте страх. Надеялась каждой клеточкой своего тела.
