ствовать в небесном пространстве. Скинуло небо ее разом вниз. В один момент все стихло и прояснилось. Тучи испарились, и непогода отступилась также быстро, как и пришла, и словно не было ее вовсе.
Окончательно пробудились все звезды. Замерцали они, заискрились и во всей красе показался млечный путь. По небесной молочной дороге медленно двигался путник. Наблюдателю, который находился в самом центре лесной опушки, путник мерещился крошечной точкой. Но, тем не менее, наблюдатель обладал отменным зрением и точно знал, что путник движется к нему.
Лесная опушка осветилась мягким лунным светом. Бархатный свет, пробиваясь сквозь изумрудные кудрявые кроны дубов, кленов и ясеней, делился на тонкие линии и являл собой едва различимую палитру желтого цвета, от приглушенных бежево-желтых и золотистых тонов до темных горчичных оттенков.
Точка приближалась, и наблюдатель стал прислушиваться к шорохам. За опушкой бежал ручей, издавая умиротворяющие, урчащие звуки и лишь кваканье надувающихся пузырем жаб, изредка перебивало его мелодию.
На трухлявом пне, рядом с наблюдателем примостился веселый сверчок. Он потер лапки, расправил крылья, настроил мелодичный инструмент и с большим усердием принялся исполнять заводную трель. Она великолепно вписалась в вечернюю мелодию леса и внесла свежую струю.
Озорные молодые звездочки подхватили мелодию и принялись веселиться. Благозвучно постукивая ножками в такт музыке, устремились они к матушке Луне и увлекли ее в хоровод. Небо качнулось. Луна, выскочив из пляски, пригрозила им пальцем и вернулась на прежнее место. Но не только звезды, но и все лесные жители наслаждались великолепной игрой крошечного музыканта.
Меду тем, наблюдатель пребывал в плохом расположении духа, отчего на маленького виолончелиста не обращал абсолютно никакого внимания. Эта идиллия продолжалось бы и дальше, если бы не лягушки, которые громким горловым пением стали всячески перекрывать музыку. Сверчок принял вызов и усерднее заиграл. Лягушачий звук во много крат увеличился. Наступил такой шум и гам, что наблюдатель был вынужден прервать противостояние, и забросил в сторону ручья старый сапог, валявшийся неподалеку. Кваканье стихло. Сверчок озаботился состоянием наблюдателя и тоже приутих. Теперь ничто не мешало ему сосредоточиться на предстоящем важном разговоре.
Небесный странник ушел с млечного пути и двинулся в сторону леса. Вскоре можно было разглядеть его очертания. Грациозная фигура с тонкими линиями, длинными развевающиеся на ветру волосами цвета агата, в плаще с капюшоном, небрежно накинутым на голову, не скрывала в путнике молодую девушку.
Наблюдатель со странным именем Арникус с хмурым видом принялся расхаживать по опушке взад-вперед. Ему не терпелось поскорее встретиться с путником, чтобы сообщить о постигшей их двоих, беде.
Долго ждать не пришлось. Девушка скоро приблизилась и зависла в воздухе. Волосы растрепались по красивому лицу. Она дернула головой, скидывая их назад. Вместе с волосами убрался капюшон, и взору Арникуса предстало знакомое и любимое лицо молодой хозяйки Ягиньи. Девушка прилетела на метле. Метла же, прибыв в родные края, радостно помахивала помелом. Ягинья спрыгнула вниз и скомандовала метле:
– Метла, лети домой.
Она, повинуясь, метнулась в сторону, но домой попасть не смогла. Не успела Ягинья подойти к Арникусу, как метла вернулась обратно. Хвост ее висел, печально опущенный.
– Что случилось? – Спросила Ягинья.
Метла молчала. Молчала не потому, что не хотела говорить, а потому, что делать этого не умела. Ягинья это прекрасно знала. Вопрос она адресовала скорее себе, нежели подопечной.
Она бросила взгляд в сторону дома и побелела. Вместо милой сердцу избушки, на опушке покоилась куча пепла. Подоспевший к ней Арникус, уныло повесил голову.
– Арникус, меня не было два дня, а ты избу уже спалил. Говорила тебе, не играй с угольками. Угли для печки, не для тебя. Что ж делать то будем?
– Все не так, как ты думаешь хозяйка. Все вышло по-другому. – Пришла очередь наблюдателя заговорить.
Узнаем, наконец, кем являлся Арникус. Он был котом, хотя на обычного кота мало походил. Яркий рыжий цвет его шубы, вкупе с тонкими черными полосками и янтарного цвета глазами, делали его похожим на миниатюрного тигра. Вот только рычать, как старший сородич, он не умел, зато шипеть мог превосходно. Порой бывало, принимался шипеть так громко, что любая гремучая змея, могла проиграть ему битву.
– Продолжай, скорее. – Быстро проговорила хозяйка. Ей срочно требовались подробности.
– Два дня назад, как только ты покинула нас, прибыл на опушку зверь лютый в железной броне… Бульдозером, кажется, люди зовут его. Только он показался, я сразу смекнул, избушку портить приехал. Я в избушке сидел в тот момент у окошка. Зверь ревел так оглушительно, что все звери и птицы попрятались. Я незаметно выскочил на улицу,
