раза звонить домой и молчать в трубку? Кроме того, их номера не было в телефонном справочнике. Они жили не в служебной квартире, отведенной для сотрудников полиции. После свадьбы Миками и Минако поселились у Миками, чтобы ухаживать за его престарелыми родителями. В то время их номер еще значился в справочнике под фамилией его отца. Вскоре болезнь унесла его мать, а после «Дела 64» скончался и его отец – от пневмонии. Новым главой семьи стал Миками. Он сразу же подал прошение о том, чтобы его домашний номер удалили из телефонного справочника. С тех пор их телефон засекречен. По опыту работы в уголовном розыске Миками хорошо знал, что справочником часто пользуются пранкеры и извращенцы. После того как их номер стал «закрытым», вероятность подобных звонков свелась к минимуму. Правда, можно случайно попасть к ним, если набирать номера наугад. Возможно, так и получилось. Услышав в первый раз женский голос, шутники осмелели, позвонили во второй, а затем и в третий раз. Конечно, все возможно. Кроме того, его номер был известен многим коллегам. За двадцать восемь лет службы кто-то мог затаить на него обиду. И все же… какой смысл гадать, что могло случиться? Им звонила Аюми! Миками в это верил. Убеждал себя. У них с Минако просто не было другого выхода. Они тешили себя надеждой, что их дочь жива. Аюми позвонила им. Она где-то жила два месяца. После ее побега прошло уже три месяца, но она жива. Вот и все, на что они могли рассчитывать.
Миками зашел в здание с черного хода. Весь месяц он только о том и думал: о ее нерешительности. О тех трех звонках. Может, Аюми что-то пыталась им сказать? Или, наоборот, ничего не пыталась сказать, а просто хотела услышать голоса родителей? Она звонила дважды, но оба раза к телефону подходила Минако. Поэтому она позвонила в третий раз. Потому что ей хотелось услышать и голос отца.
Иногда он думал: Аюми хотела поговорить именно с ним, а не с Минако. Наконец, с третьей попытки, к телефону подошел он. Она хотела ответить, только ей не удавалось подобрать нужные слова. Она хотела, чтобы он знал. Может быть, она говорила про себя: «Прости меня. Я принимаю свое лицо таким, какое оно есть».
Неожиданно у Миками закружилась голова. Головокружение накрыло его, когда он входил в служебный вход, ведущий в главное здание. «Только не сейчас!» Перед глазами все почернело; он выругался, теряя равновесие. «Присядь!» – приказал мозг, но руки упорно тянулись, ища опору. Он нащупал холодную стену. Прислонился к ней и стал ждать, пока приступ пройдет. Постепенно возвращалась способность видеть. Он зажмурился от яркого света. Открыл глаза. Увидел серые стены и большое, в полный рост, зеркало. Посмотрелся в него. Увидел свои плечи, которые поднимались и опускались, когда он дышал. Свои раскосые глаза. Толстый нос. Резко очерченные скулы… Его лицо было как будто вырублено из камня.
Откуда-то сзади послышался пронзительный смех. Над ним издеваются – вот какой была первая мысль.
Затаив дыхание, он бросил взгляд в зеркало и увидел, как по коридору мимо него прошли
