Ли на чистую воду и доказать, что у его дочери нет другого изъяна кроме отсутствия одной-единственной мочки. Ему хотелось лишь продемонстрировать решительную позицию своей семьи и дочери. Так что какому-то продавцу доуфу не следовало принимать такое заявление всерьез и встревать в это дело. Другими словами, это была своего рода игра, которую никто не собирался переносить с подмостков в настоящую жизнь. Поэтому Лао Ма позабавил серьезный настрой Лао Яна, что вызвало у него очередную волну презрения. Но именно чувство презрения, а также негодование из-за того, что Лао Ян в свое время растрепал обстоятельства жеребьевки между сыновьями, подтолкнули Лао Ма сейчас ему подыграть. Поэтому он решил в очередной раз придумать для Лао Яна лазейку, чтобы тот на выходе натолкнулся на глухую стену в лице Лао Циня. Пусть он разобьет свою башку в кровь, авось надолго запомнится. Поэтому Лао Ма не только не стал разубеждать Лао Яна, но напротив, даже побудил его к активным действиям:
– Вот это дельце! Задаром получить такую невестку! Да это даже лучше, чем весь проданный за зиму доуфу. – И добавил: – Речь здесь не только о дармовой невестке. Если ты породнишься с семейством Лао Циня, то и твой доуфу вырастет в цене. – Чуть подумав, он продолжил: – Хотя твой сын и зря ходил в «новую школу», но если сейчас тебе удастся породниться с Лао Цинем, то прежняя неудача окупится сполна. – Наконец, он дал последнее наставление: – Я тебя не тороплю, но если хочешь, чтобы дельце твое выгорело, не дай другим тебя опередить.
Получив такие указания к действию, продавец доуфу Лао Ян возвратился в родную деревню в приподнятом настроении. На следующий день, двадцать пятого числа, Лао Ян встал пораньше, хорошенько вымыл голову, переоделся во все чистое и скорой поступью направился в деревню Циньцзячжуан к Лао Циню. Хотя Лао Цинь и озвучил свое решение, все понимали, что сделал он это исключительно для показухи, поэтому всерьез его слова никто не воспринял, а потому и в родственники к нему не набивался. Спустя несколько дней сам Лао Цинь уже и думать забыл о своем заявлении. Поэтому когда перед ним нарисовался некто продавец доуфу Лао Ян, который принял его слова за чистую монету и теперь пришел к нему свататься, Лао Цинь уж и не знал, плакать ему или смеяться. Но коль скоро он сделал такое заявление, он не мог отправить этого человека восвояси. Удивительно то, что, вопреки ожиданиям, его игра воплотилась в жизнь, и семьи Яна и Циня действительно породнились. Таким образом, продавец доуфу Лао Ян, уж и сам не ведая как, взял и отведал манны небесной. Итак, преисполненный радости Лао Ян направился к Лао Циню. Но едва он приблизился к его владениям и увидал помпезные строения, стойла, заполненные мулами и лошадьми, а также шныряющих туда-сюда по-деловому одетых работников, Лао Ян вдруг сдрейфил. Ему уже приходилось раньше бывать в доме у Лао Циня, но только в качестве продавца доуфу. Обычно он оставался у ворот и общался с поваром, за порог его нога никогда не ступала. Сейчас Лао Ян миновал уже несколько дворов
