показалось Калинову странным. Он молча ждал. Наконец Алла произнесла:
– Мне надо, чтобы ты отбил Виту у Зяблика. По-серьезному отбил, навсегда.
Калинов фыркнул:
– И чтобы я на ней женился. И чтобы парочку детишек с нею смонтировал!
Алла шутку не оценила, нахмурила мраморный лобик.
– Свадьба и детишки меня не касаются. МНЕ надо, чтобы ты увел у него эту рыжую… – Она не договорила, но Калинов понял, какое слово она хотела произнести.
– Зачем это тебе?
– Экий ты, Сашечка, недогадливый… Я так ХОЧУ!
Калинов помотал головой.
– Я умею платить за услуги. – Она положила ему ладонь на колено.
– Мне не нужно это. Ты опоздала.
– Дурачок! – Она фыркнула. – Я имела в виду деньги.
– Я тоже имел в виду деньги. Ты опоздала.
Лет на шестьдесят, добавил он про себя.
– Я могу много тебе заплатить. У тебя таких денег и не было никогда!
Милая моя девочка, подумал Калинов. Да я бы и безо всяких денег сделал все это. И не для тебя, а для себя! Да вот не могу.
– А почему бы тебе не заплатить прямо самому Зяблику? Уж делать из кого-нибудь жиголо[4], так по всем правилам.
Она оскорбленно вскинула голову:
– За кого ты меня принимаешь! Мне не сорок лет!
Калинов неторопливо встал, отряхнул брюки.
– Нам больше не о чем разговаривать, Аллочка. Да и времени, я думая, уже нет. Наверняка ребята начинают придумывать дэй-дримы.
Она тоже вскочила, в бешенстве топнула ногой. Но Калинов не стал ждать взрыва. Взял ее за руку, погладил по бархатной щечке.
– Не могу я, Алла. Видит Бог – не могу!
Успокоилась она быстро. Улыбнулась ему, рассмеялась. И одним движением бровей отправила в никуда речку и обрыв.
Виты все еще не было. Калинов облегченно вздохнул: ему не хотелось, чтобы она видела его совместное с Аллой появление из парного дэй-дрима. Еще неизвестно, как бы она отнеслась к такому событию.
Те, кто уже явился в Дримленд, отнеслись к нему с некоторым удивлением. Но Клод молчал, а в Стране Грез не принято лезть в чужие отношения, и все тут же словно забыли о нарушителях распорядка. Значит, так надо. Отвернулись, засмеялись, загомонили. С любопытством поглядывали на все еще спящего Игоря. Присутствовали несколько совершенно незнакомых лиц. Но Клода эти ребята знали, во всяком случае, здоровались с ним за руку.
– Меня мать не хотела отпускать. Пришлось через окно…
– А мою давно уже не интересует, куда я хожу и зачем. Кроме своих белых мышей ничего вокруг не замечает… Я думаю, если выйти замуж, то она заметит это лишь после того, как я притащу ей внука.
– А мне иногда хочется отца чем-нибудь ударить!.. Может, тогда он поймет, что я уже вырос.
– А моего и бить бесполезно. Он даже на маму перестал обращать внимание, про себя уж я не говорю. А ведь любили друг друга… Эх, скорее бы Праздник
платный любовник
