потребовал от человека, которого плохо знал, серьезного разговора. И был удивлен, когда услышал от гостя, как нежно он любит юную казачку, что вскоре собирается оставить военную службу, и серьезно заняться торговлей, что в условиях Владивостока, где действовало порто-франко, сулило ему большие перспективы, что у него есть во Владивостоке несколько домов, магазинов, кондитерская и ресторан. Но он был старше Феодосии на два десятка лет, что удручало Степана. А когда Константин пообещал развестись с первой женой, то это окончательно сломило волю Степана, и он укрепленный в вере, что во Владивостоке и для него откроются неплохие перспективы, решил навсегда покинуть Одессу, и отправился в путешествие за тридевять земель вместе с семьей во Владивосток. Наталье Константин поначалу не понравился, про себя она называла его Карлик Нос, да и сестру не могла понять, как она могла, образованная барышня, сблизиться с женатым человеком. Не знала тогда Наталья, что пройдет немного времени, и их судьбы Константина, сестер и ее сильно переплетутся.
К отъезду готовились спешно, однако, Константин выкроил время, и вместе с Феодосией посетил французские и немецкие магазины, и у Феодосии прибавилось платьев и украшений в личном гардеробе, а у семьи Пышкиных еще одно багажное место. Наталья завидовала Феодосии, ее возлюбленный не успел ее побаловать, да и отец был с ней всегда суров.
Путешествие во Владивосток оказалось долгим, 49 суток перехода по морю. Пароход шел под парусами, когда дул норд-нордостовый муссон, а в безветренные дни работала паровая машина, и скорость полного хода парохода была не меньше 13,5 узлов. «Кострома» делала несколько остановок в иностранных портах, чтобы пополнить запасы угля, воды и продовольствия, и пассажиры выходили на берег, и это было замечательно чувствовать, что под ногами твердая почва. Пароход делал стоянки в городах Порт-Саид, Аден и Джуди. Но особенно Наталье запомнилась остановка в порту Сингапур, который представлял из себя большой многолюдный город. Кругом множество магазинов с яркими вывесками на английском, французском языках и еще с какими-то закорючками, как ей потом объяснили, написанными китайскими иероглифами. По улицам расхаживали буржуа разных мастей, малайцы, индусы, много китайцев, но были и купцы из Европы. Ее поразило, как много было в этом городе китайских детей с раскосыми глазами, и, как они вели себя спокойно, без плача и капризов, без драк, в отличие от нашей русской задиристой детворы, тихонечко играли.
Все остальное время палуба уходила из под ног, то качка, а то и шторм с дождем и ветром, один и тот же пейзаж на горизонте, без зеленых деревьев. Волны и небо, днем в тучах или с оранжевым диском солнца, ночью в звездах. В Красном море их ждала невыносимая духота и полное безветрие, отчего работа кочегаров превращалась в сущий ад, и они теряли сознание, а пассажиры без конца обливались забортной водой, но Индийский океан встретил их попутным ветром, и они легко рассекали волны, подняв паруса. Если над палубой парохода кружили
