Так она перестала быть моим врагом.
Я уже запамятовал эту историю, рассказанную мне одной из наших верующих, а вспомнил ее совершенно внезапно, когда, проезжая по трассе, заметил на обочине двух голосующих мужчин. Обычно я не подвожу тех, кого не знаю, а здесь остановился. И даже немного сдал задним ходом. С утра не переставая накрапывал холодный осенний дождь. Эти люди наверняка уже промокли и озябли. Но я остановился не потому, что пожалел. Просто они были одеты в знакомые мне дождевики, что выдавались в мою бытность железнодорожником. Еще лицо одного из них мне тоже показалась знакомым.
– Борода, – обращаясь ко мне, проговорил он заплетающимся языком, – подкинь до города. Мы тут вообще замерзли, а денег нет… Пожалуйста.
В этот момент я и узнал в нем Щукина. Больше по голосу, потому что внешне это уже был совсем другой человек.
– Спасибо, борода. Хорошо у тебя в машине, тепло. Мы с ним, – Щукин показывает пальцем в сторону приятеля, устроившегося на заднем сиденье, – на семьдесят пятый километр за капустой ездили, а сторож заметил и спустил на нас овчарку. Прикинь, я вот упал, видишь, дождевик порвал. Еле отбились. Вымокли, хорошо с собою было, а так бы совсем окоченели. Слышь, борода, ты на железке здесь у нас на станции, часом, не работал? Нет? Чего-то мне твое лицо знакомо.
Я не ответил. Узнай бы он меня, я бы не утерпел и обязательно спросил, помнит ли он, как просто так, безо всякой надобности гнал меня отцеплять вагоны под проливным дождем? Вместо этого я перевел тему на него:
– А ты, как я понимаю, со станции. Все еще работаешь?
– Нет, уже на пенсии. Что делаю? Пью. С такой жизни запьешь. Сын окончательно скололся, глаза бы мои на него не глядели.
Я довез их до места. Щукин, выходя из машины, ударил себя кулаком по ладони и сказал:
– Слышь, борода! Я тебе что скажу! Если кто тебя здесь тронет, вот только пусть попробует. Ты мне скажи, понял. Я – Вовка Щукин, меня здесь все боятся. Короче, мы теперь с тобой друганы.
И Щукин в порванном плаще, поддерживаемый приятелем, похромал к своему дому.
Смотрю на его ссутулившиеся плечи, согнувшуюся спину. Видать, хорошо им досталось. Молодец сторож, свое дело знает. Прокручиваю наш разговор и то, что он рассказал о сыне, и чувствую: мне жалко этого человека. Потом вспоминаю, как все эти годы держал на него зло, и мне становится стыдно. И обидно, зачем я себя так долго мучил? Слава Богу, что произошла эта встреча, что остановился и не проехал мимо. Хотя и пришлось делать крюк, чтобы отвезти моих спутников. В жизни случайностей не бывает. Только еще раз в этом убедился. Если искренне хочешь исцелиться от своего темного начала, Господь тебе и врачей пошлет, и выпишет лекарство.
Вот наконец из-за поворота показалась электричка на Москву. Я благословляю матушку, целую и отдаю ей вещи. Потом наблюдаю через стекло, как она устраивается рядом с окошком и машет мне рукой. Я показываю
