чем приехать к нам в храм, она позвонила мне и попросила разрешения. А еще до звонка меня отыскал ее родственник и сказал, что его сестра хочет со мной поговорить. Мол, у нее очень большая проблема, она в отчаянии и не знает, что делать, а тревожить незнакомого человека, тем более священника, ей неудобно. Я ответил, что пускай приезжает и ни о чем не беспокоится, я постараюсь сделать все, что в моих силах. Только после этого она решилась позвонить.
– Батюшка… – Голос ровный и без эмоций. Такое впечатление, что со мной разговаривает робот с женским голосом. – Венчик, мы похоронили его без венчика. Я пришла в церковь и прошу, дайте мне венчик, а мне не дают. Как же он там будет без венчика? Можно я к вам приеду? Вы дадите мне венчик?
– Приезжайте, я дам вам венчик.
Зима. Вечер субботы, после всенощного бдения. Я отпускаю последних исповедников, и в храме остаемся только я и она. Подходит.
– Батюшка, это я вам звонила.
Среднего для женщины роста, волосы собраны сзади в хвостик и перехвачены резинкой. Сосредоточена. На ней темная зимняя куртка. Черный свитер, черного цвета джинсы и такого же цвета сапоги. Но черная одежда не всегда признак скорби. Сразу видно, если человек носит траур. Скорее это ее обычная одежда.
– Батюшка, это я вам звонила. У меня умер муж. На прошлой неделе схоронили. А венчик не положили. Теперь вот переживаю.
– Почему положили? Если отпевали, значит, должны были положить.
Слушая меня, она смотрела немного в сторону, а разговаривая, старалась не встречаться со мною взглядом.
– Его не отпевали, он самоубийца.
– Ах, вот как…
– Да. Разбил телевизор, видеомагнитофон и ушел. Утром его нашли в гараже уже холодным.
– Пьяный был?
– Наверное. А может, и нет. Последнее время он вообще ходил сам не свой. Я же его давно знаю. Мы с ним еще со школы дружили. Он красивый был, высокий такой. Мой Ванечка. Мне все девчонки завидовали. Говорили: «Нет, ты ему не пара, он парень видный, а ты обыкновенная». Всегда боялась, что отобьют. А он верный, одну меня любил. Я его из армии ждала. Школу закончили, его и призвали. Потом война в Чечне. Как я переживала! В церковь бегала свечки ставить. Подойду к иконе и прошу: «Пожалуйста, сохрани моего Ванечку. Пусть вернется, каким угодно, пускай даже без руки или ноги, но только чтобы вернулся». Он вернулся. Руки-ноги целы, а внутри словно что-то убили. Первое время ходил и все молчал. Раньше-то он любил посмеяться, пошутить, а тут молчит и молчит. Еще и выпивать начал. Мне не нравилось, что он пил, и родителям его тоже не нравилось. Мать мне его и говорит: хватит мужику дурью маяться. Бери его, девка, в оборот да тащи в ЗАГС. Сыграли свадьбу. Он на работу вышел, а я сразу понесла и в ожидании родов сидела дома. Родилась девочка. Я даже не думала, что мой Ванечка будет таким отцом. Он еще до того, как дитя родилось, вокруг меня как вокруг елки ходил да пылинки сдувал. Ничего делать не позволял, а как малышка появилась, все, она только его руки и знала. А выпивать все равно выпивал, не так, как сразу после армии, но
