там друзей, тебе с ними жить целый месяц.
– Не беспокойся, пап, я же уже взрослый.
– Сынок, я очень люблю тебя, ты же знаешь. – Аня влезла в разговор – ты уверен, что хочешь уехать от нас на такое долгое время?
– Милая, ему уже семь лет, самое время съездить в лагерь. Он там хоть научится коммуникации с другими людьми.
– Коммуникации? – непонимающе переспросил меня сын.
– Это значит отправить тебя общаться с другими ребятами, – объяснил я.
Аня посмотрела на меня. С ее ростом это каждый раз выглядело очень забавно, как будто она смотрит куда-то в небо.
– Но, там ведь мальчики постарше. Вдруг они научат его чему-нибудь плохому.
– Ань, это дети, он мальчик – конечно, они научат его, чему-нибудь плохому.
Она скрестила руки под своей пышной грудью, немного отвернулась и глубоко вдохнула. – Я вообще-то серьезно, Леш.
– Я тоже серьезно. Ты знаешь, каким гадостям я учился в детстве? – она покачала головой. – …Поверь, таким плохим вещам его точно учить не будут.
Я подошел к Ане и обнял ее. – Но, посмотри на меня, разве я вырос плохим человеком?
– Нет папа! – сын дергал меня за штанину – ты хороший человек.
Его лицо растянулось в искренней детской улыбке. Еще и солнце светило ему прямо в лицо, от чего он щурился лишь сильнее. От такой милоты улыбнулась даже наша строгая Аня. Что уже говорить обо мне.
В воздухе раздался свист. Молодая девушка объявила о скором отъезде автобусов. Пора было прощаться. Я потрепал его по голове и сказал, чтобы он поднимал свою сумку.
– Но, она очень тяжелая, пап. – жалобно промямлил сын.
– Ничего, тащи, тащи, давай. В лагере за тебя ее никто не понесет
– Вот именно, мне еще там ее нести. Может, ты хоть тут поможешь.
Такое чувство, что он прав. Из-за этого я на секунду смутился, и Аня, заметив это, слегка рассмеялась.
– Ты это, давай-ка мне тут. Тащи, давай, потом сильный, как твой папка будешь.
Он надул щеки и медленно потащил свою сумку. Он поднимал ее и снова ставил ее на землю через пару секунд, чтобы передохнуть. Аня впала в истерический смех.
– Ну ты чего? Что ты все смеешься. Он же маленький еще, конечно ему тяжело.
– Ой. Ха-ха. – Она вытерла маленькую слезинку – фух, знаешь, ты просто замечательный отец.
– Еще бы. – с гордостью ответил я. Хоть и сомневался в том, было ли это правдой или сарказмом.
Мы догнали Сашу у входа в автобус. Я забрал у него сумку и быстро занес ее внутрь. Мы думали, что у нас есть буквально минутка на прощание. Поэтому быстро бросили пару милых фраз, дружно обнялись и отправили сына в автобус. Он сел у окна и начал махать на рукой на прощание. Вот только машина все стояла. Через пять минут он устал махать нам рукой, автобус тронулся только через пятнадцать.
– Как думаешь, его там будут обижать? – все еще беспокоилась Аня.
– Думаю,
