дяди Джона, – стоял у алтаря, словно туземец. Впрочем, ему такая прическа шла… – по томным взглядам подружек невесты Лаура поняла, что сэр Николас успел понравиться девушкам:
– Кому он бы не понравился… – Лаура исподтишка разглядывала чеканный, смуглый профиль, – он и сейчас, на восьмом десятке, красавец… – Ворон был выше шести футов ростом:
– И отец его покойный, и бабушка Мирьям высокие были… – на свадебной фотографии бабушка Мирьям, судя по всему, носила каблуки:
– Она сыну почти вровень, и еще эта шляпа… – шляпа, по моде тогдашних времен, больше напоминала корзину с диковинными цветами. Бабушка Марта, из-за роста, надела элегантную, маленькую шляпку. Женщины выпрямились по обеим сторонам пары, словно королевские гвардейцы, глядя вперед:
– Бабушка Марта, наверное, боялась, что Ворон из-под венца сбежит… – леди Джоанна смотрела на мужа с таким нескрываемым восхищением, что становилось неловко.
Дядя Джон, шафер, не отличался приятным выражением лица:
– Он, кажется, Ворону пистолетом грозил, только тогда он на свадьбу согласился… – в альбоме лежало несколько фотографий леди Джоанны и малыша Стивена, среди эскимосов. Последним шел снимок из Плимута, с борта корабля. Леди Джоанна держала на руках годовалую Констанцу. Ворон что-то показывал сыну, крутя в руках канат:
– Фото в девятнадцатом году сделали… – за домом старика Лаура обнаружила аккуратные делянки овощей и табака, – когда они отплывали в Грютвикен. Ворон хотел найти следы легендарной экспедиции своего предка… – чилийская шхуна, куда нанялась Лаура, до Грютвикена не дошла. Жестокий шторм унес корабль на юг:
– Ворон спас меня, вытащил из моря… – шхуна наскочила на камни, у северо-западного побережья Антарктиды, – он пришел охотиться на тюленей… – у старика жила отличная стая ездовых собак. Лаура предполагала, что и собаки, и овощи попали сюда с ее хозяином, Вороном:
– Только он ничего не говорит… – быстро орудуя ножом, старик резал траву, – не говорит, кто он такой, не упоминает о леди Джоанне… – несмотря на первый месяц осени, солнце еще пригревало.
– Не нужны мне никакие свиньи… – Лаура привыкла к манере старика возвращаться к давним разговорам, – птицы и рыбы мне хватает… – разогнувшись, он набил травой кожаный мешок:
– На циновки пойдет. Я тебя до Грютвикена отвезу… – Лауре показалось, что лазоревые глаза, немного, потеплели, – только не в поселение. Высажу тебя в бухте, вдалеке от… – старик оборвал себя:
– Собаки что-то заливаются… – Лаура рассказала ему о начале войны, о ходе сражений, и победе, – как бы твои немцы не появились… – хмыкнул старик.
Кроме старого, но исправного, английского охотничьего ружья, и древней модели кольта, оружия здесь больше не водилось. Патроны старик берег:
– Чтобы охотиться на тюленей,
