вышним был назначен день его первого и, как он надеялся, последнего бракосочетания. По правде говоря, у Создателя была куча других неотложных дел, и поэтому дата свадьбы была определена лично его невестой, Светланой Вайнштейн.
Несмотря на то, что жених получил атеистическое воспитание, он безоговорочно верил в некоторые суеверия. В противовес своему суженному, Светлана воспринимала все эти приметы с точностью наоборот. Число «13» для неё было самым счастливым. Она терпеливо объясняла Леониду, что, по образному выражению фантастов Стругацких, несчастливый понедельник начинается в святую субботу и что напрасно люди-дикари из «Бриллиантовой руки» хотели его отменить. Завершающим аргументом Светланы в назначении свадьбы в високосный год был почему-то факт рождения Папы Римского Павла III 29 февраля. Какое отношение понтифик эпохи Ренессанса имел к грядущей свадьбе, Леониду было неведомо. Не обрадовал его и выбор месяца мая в качестве свадебного. Соединять судьбы в мае значило всю жизнь маяться. Так говорили в народе, и, видимо, неспроста на Руси период свадеб начинался в июне. Грядущие события покажут, что суеверия могут иногда и сбываться. Но сегодня, даже когда важный чёрный кот не спеша преградил путь свадебному кортежу, везущему молодожёнов в городской Дворец бракосочетаний, в это не очень хотелось верить.
События сегодняшнего дня проносились, как в каком-то мистическом калейдоскопе, в котором нереального цвета картинки мелькали с невероятной быстротой. Грозовое шумное утро уже успело кануть в Лету, как будто его никогда и не было. Леонид уже забыл, как при сверкающих молниевых вспышках он, словно управляемый робот, на полном «автопилоте» брился, принимал успокаивающий от подступившего волнения душ. Забыл, как облачался в модный кофейного цвета костюм, пошитый, по наводке Светланы, у самого крутого закройщика Томска и его окрестностей. Он не помнил, как, впопыхах проглотив одним залпом чашечку утреннего кофе, с огромным букетом ярко-красных роз взбегал на последний пролёт девятиэтажки, не имея терпения дождаться медленно сползающего лифта.
Когда же, наконец, пышнотелая и торжественная служительница службы бракосочетания строгим фальцетом вопросила: «Прошу вас ещё раз подтвердить, является ли ваше решение стать супругами искренним, взаимным и свободным?» – Светлана кокетливо запрокинула изящно причёсанную в лучшем парикмахерском салонеголовку вверх, словно призывая небеса помочь ей с ответом на этот непростой вопрос. После затяжной паузы, когда все уже решили, что свадьба может и отмениться, она не своим голосом выдавила из глубины души своё неуверенное «Да».
– А теперь прошу ответить Вас, жених, – как из-под земли донёсся до обострённого слуха Леонида несколько удивлённый голос распорядительницы обручального культа.
Жених же, вдруг вспомнив увиденное в каком-то американском вестерне бегство невесты прямо от алтаря через открытую дверь церкви, на всякий случай быстро произнёс громогласное «Да». Причём это «Да» Леонид второпях прокричал многократно так громко, что в зал регистрации торопливо вбежал наряд милиции, полагая, что налицо имеются определённые беспорядки. Беспорядок на самом деле витал в ещё трезвой голове Леонида, который не мог прийти в себя от пережитых мгновений возможного отказа Светланы стать его женой. Его сомнения тут же развеяла церемониальная дама, которая пафосно произнесла:
– С вашего взаимного согласия ваш брак зарегистрирован. Объявляю вас мужем и женой!
Только когда улыбающаяся Светлана нежным прикосновением надела на безымянный палец Леонида обручальное кольцо, окружающий мир обрёл для него реальные краски. Он понял, что Всевышний подарил ему великолепную женщину, которой, по его милости, предстоит обладать всю оставшуюся жизнь. Новоявленный супруг ещё не ведал, что до нарисованного в его юношеских фантазиях обладания было также далеко, как до тех мест, где восседал сам Господь.
Первую ночь, которую принято называть брачной, молодожёны должны были провести в квартире родителей Леонида, которых он предусмотрительно отправил на дачу. Несмотря на то, что в эту ночь жених по статусу уже являлся мужем, по половому признаку он ещё оставался мальчиком. Правда, мальчиком целованным, может быть, даже дюжиной ранее нецелованных девушек на школьных старшеклассных вечеринках, студенческих капустниках и в туристских походах. Однако как первичные, так и вторичные половые признаки неискушённого в сексе Леонида требовали немедленной реализации нарастающего в геометрической прогрессии генитального влечения. Ведь, в конце концов, несмотря на то, что наш мальчик-муж прожил в этом двуполом мире уже четверть века, кроватные отношения между мужчиной и женщиной ограничивались для него чисто теоретическими познаниями.
Нельзя сказать, что Леонид не пытался перевести эти отношения в практическую плоскость. Но как-то не складывалось. То ли выбранная плоскость не трансформировалась в подобающее ложе, то ли с сексом в СССР был ничем не оправданный кризис, а скорее всего, сперматозоиды Леонида никак не могли доплыть до желанной русалки, до места их естественного назначения.
Долгожданная русалка
